Книга земного странника

Обманчивость незыблемых канонов
Нам отворяет познавания врата.
И прежде чудотворные иконы
Знамения являли неспроста,

Но разрешая человеку постигать,

Что есть нерасторжимость всех миров…
И сквозь дремучесть настилая гать,
Мы удостоимся сияющих даров.

А чтоб не канули старанья в Лету,

Не смеешь ты работать за награду
В дороге трудной продвиженья к Свету!

И подходя к сверкающему Граду,

Мы Поле жнем, и каждый колос
Нас подвигает на вседневный поиск.

«Нас подвигает на вседневный поиск…»

Нас подвигает на вседневный поиск
Любой толчок, движение, предлог —
Коль ты его узнаешь! – свой залог
Тому, что есть всемирный Полис.

И это не языческий Олимп,

Не Вaлгалла пирующих героев,
Не Шамбала блистающей горою
Укажет, может, свет тебе пролив

Луча, преобразившего сознанье…

Хоть превращенью вольно не случиться,
Когда доверия не примешь голос.

Трудом – придешь в обитель Знанья,

И в беспредельность с нами мир помчится,
Надев на нас золототканый пояс.

«Надев на нас золототканый пояс…»

Надев на нас золототканый пояс, —
Учитель отмечает так, что новый
Рубеж был перейден, но помесь
Добра и Злобы нам не даст оковы

Неразличенья их… И постепенно

Мы что ни день, то больше узнаем:
Родник журчащий образует водоем…
Наступит день – ты станешь на колено,

Принять чтоб перстень – дар бесценный,

Свидетель отречения от зла…
Со временем живых мистерий сцены

Запечатлят, что ты уже познал

Венец всечеловеческого пира, —
ЛЮБОВЬ – закон, который правит миром!

«Любовь, закон, который правит миром…»

Любовь, закон, который правит миром,
В Евангельски обрамлен времена…
Но данные Христом, одетые ли Киром,
Ох, как не любят люди бремена!

Хоть кое-кто средь спешки мутной,

Отрекшись выгоды минутной,
Идет… промерзшею пустыней…