Он повернулся ко мне. Мое заявление его явно обескуражило. Остальные тоже повернули головы. Я прочитал в их глазах радость, оттого что они не на моём месте. Однажды очень давно я уже видел это выражение глаз, когда директор перед всем классом зачитал постановление о моем исключении из гимназии без права поступления в другую.
— Ну и что теперь? Ты доволен?
По лицу его скользнула едва заметная тень неуверенности. Он ждал, что вызов примет равный противник, кто-то из его же породы, а вместо этого оказался лицом к лицу с представителем плохо знакомого ему вида, чуть ли не пришельцем из космоса! Мы стояли, глядя друг другу в глаза, и я, не отрывая немигающего взгляда от его горящих ненавистью зрачков, тихо сказал:
— В гляделки не тебе со мной тягаться! Я был абсолютным чемпионом улицы… Еще вопросы есть?
Подобно благодатному весеннему дождю по лавке прокатился смех облегчения.
— Раз ты организатор, значит, ты и будешь представлять «Абсурд власти»? — спросил он злорадно, отступая в гущу толпы.
— Буду! — сказал я. — И чтобы ноги твоей здесь больше не было!
Нагнувшись, я вытащил из-за кресла припрятанную бутылку вина, налив полный бокал, осушил его за здоровье всех присутствующих и произнес первую в своей жизни речь о книге, которую лишь мельком пролистал, думая при этом только об одном: услышит ли обо всем этом Лена?
28