Книга жалоб. Часть 1

Большинство наших романов и рассказов начинается обязательно описанием погоды и чаще всего именно фразой: «Дождь лил как из ведра». Видимо, писатели веками заимствовали её друг у друга за неимением лучшего начала для осеннего повествования и так истаскали долгим употреблением, что всякий смысл из неё давно улетучился, и выжать ещё хоть каплю нет никакой возможности. Эта фраза-фантом преследует меня на протяжении всей истории отечественной литературы, как умалишённый, сбежавший из психиатрической лечебницы: почему, собственно, как из ведра? Почему не как из испорченного крана, из гидранта, взбесившегося душа или брандспойта, направленного на демонстрантов? Однако дождь, под которым мы с Весной безуспешно пытались догнать такси, лил действительно как из ведра; это был один из тех знаменитых белградских дождей, которые собираются неделями, грозя всемирным потопом, в котором даже старому Ною не удастся спастись; уже много дней нарастало напряжение в пропитанной электричеством атмосфере, а над Земуном и Обреновацем выстраивались, смыкая ряды, тёмные дивизии туч, как две грозные армады, готовые яростно схлестнуться над столицей. Обрушившись наконец на город сплошным потоком без всяких звонких вступлений в манере Дебюсси, он всего за несколько минут превратил Кнез-Михайлову улицу в бурную реку, в которую, клокоча, вливались притоки боковых улочек и переулков. Потоп самым подлым образом застиг нас точно на полпути между лавкой, откуда мы вышли, и домом Весны, куда направлялись, так что мы не могли ни вернуться, ни добраться до цели, не промокнув при этом, как два цуцика. (Откуда вдруг взялись эти цуцики? Наверное, из того же ведра…) Всё началось с того, что я за полчаса до дождя, размышляя о своём абсурдном положении, вдруг ни с того ни с сего захохотал, перепугав Весну, решившую, что я на почве известных событий начинаю сходить с ума. Я успокоил её, объяснив, что смеюсь над собой, потому что среди всего огромного множества людей, которых знаю и с которыми ежедневно встречаюсь, среди тех, кто годами угощались у нас кофе (редко делая попытки заплатить) и нашим вином, которое мы покупаем для гостей, выделяя немалые суммы из своей мизерной зарплаты, среди всех тех, кто часами торчат в нашей лавке, берут почитать и не возвращают новые дорогие книги, звонят с нашего телефона и роются в нашем холодильнике, нет никого, к кому бы я сегодня вечером мог сходить посмотреть по телевизору новости! Представь: никого, ни единого человека! Этот факт настолько поразил меня своей очевидностью, что я впервые задался вопросом, какого чёрта я делал все эти годы, если за всё время не приобрел ни одного настоящего друга, к которому мог бы ввалиться без предупреждения, не произведя переполоха и не создав той хорошо мне знакомой натянутой и неловкой ситуации, которой любая уважающая себя супруга не преминет воспользоваться как оружием против и без того погрязшего в грехах мужа. Дело в том, что у меня никогда не было телевизора (он мне был не нужен), а как раз сегодня вечером, как мне сказали, в новостях речь пойдет обо мне, и я смог бы определить, насколько действительно тяжело и серьёзно мое положение. И вот тогда Весна, эта тихая, сдержанная девушка, последний человек, о котором я мог бы подумать в данных обстоятельствах, зарумянившись, предложила мне своё гостеприимство, от которого я, разумеется, сразу же отказался, посчитав это всего лишь жестом вежливости. Её, однако, мой отказ почему-то обидел, она чуть не заплакала, так что во избежание слёз я согласился в конце концов принять любезное приглашение, ругая себя за то, что вообще упомянул про тот злосчастный телевизор и возможную экранизацию вынесенного мне приговора. К чему втягивать во вcе это ещё и детей? Ведь сам я вляпался по собственной неосторожности и теперь уже просто не мог выбраться из стремительного водоворота, затягивавшего меня помимо моей воли все глубже и глубже. Я словно оказался во власти какого-то неумолимого механизма, устройства которого не знал и силе которого не мог противостоять. Итак, оставив бедного Чубчика дежурить в опустевшей лавке, мы с Весной пошли к ней домой, где, как она мне поклялась, никого не было. Весна сообщила мне по секрету, что живет одна в роскошной квартире, хозяева которой сейчас в отъезде — работают в Ираке. Она проветривает комнаты, кормит птиц, поливает фикусы и цветы, заводит на всю катушку пластинки, демонстрируя потенциальным грабителям, что квартира обитаема, и за всё это может там бесплатно проживать до самого их возвращения.