Книга желаний (СИ)

— В катастрофе виноваты люди, только люди с их паранойей и суицидальной наклонностью создавать разрушительные вещи. Они так радовались новой игрушке, тому, что сумели создать нечто принципиально новое, что даже не задумывались о том, насколько смертоносно их творение. Но об этом поговорим не здесь. Приглашаю тебя в гости.

Смешно, когда тебя приглашают погостить в собственном доме. Грустно, когда ты понимаешь, что отклонить предложение либо же сакцентировать внимание на факте собственности не получится, потому как в первом случае тебя просто убьют, во втором — посмеются, а Карл был не в том настроении, чтобы выслушивать насмешки. Но так же он не спешил воспользоваться и любезным предложением. Кто знает, что у Марека на уме… поняв причину медлительности бывшего хозяина замка, Марек улыбнулся и отступил в сторону от двери.

— Карл, расслабься, я не собираюсь тебя убивать, ты достаточно разумен, чтобы адекватно оценить ситуацию и сделать верные выводы. Поэтому, прошу, — Марек указал на распахнутую дверь, — даю слово, что пока ты в этом доме, ты в безопасности. В относительной, разумеется, потому как подставляться, буде тебе в голову придет гениальный план убить меня, я не собираюсь. Малейшее проявление агрессии с твоей стороны и… прости.

Глава 17

Вальрик

Соглашаться на предложение Рубеуса было… неприятно. Не страшно, а именно неприятно, поскольку Вальрик довольно четко представлял себе, что ожидает вампира в обители святых отцов. Вернее, он как-то не давал себе труда задуматься о том, что будет, когда они, наконец, достигнут ворот Храма.

Теперь же, после разговора с Рубеусом — вот уж кто обо всем успел подумать — Вальрик не знал, куда деваться от мыслей, самой гадкой из которых была та, что в Ватикане никогда не благословят князя, который осмелится назвать нежить союзником, не говоря уже о дружбе.

Стоит заикнуться о чем-то подобном, и Вальриком вплотную займутся отцы-инквизиторы.

Однако план, предложенный Рубеусом, не только исключал возможность подобных обвинений, но и выставлял Вальрика героем, этаким победителем нежити… проблема в том, что Вальрик не хотел становиться победителем, во всякома случае ценой чужой боли. Наверное, сомнения отразились на его лице, потому что Рубеус, мрачно усмехнувшись, произнес.

— Ты должен.

— Кому?

— Отцу, братьям, тем, кто погиб, защищая крепость, тем, кто погиб по пути в Ватикан, тем, кто еще погибнет, если ты не дойдешь. А без моей помощи ты не дойдешь. Коннован вызовет Ветер, который донесет нас до Ланы, возможно еще дальше. Оттуда придется добираться самим, а в пути возможно всякое. Тебе понадобиться охрана. Кроме того, одно дело добраться до Ватикана и совсем другое — встретиться с Его Святейшеством.

— А Морли?

— Морли — обыкновенный инквизитор, вряд ли он сумеет добиться аудиенции у Самого.

— Но… — Вальрик хотел сказать, что принесенные новости обязательно всколыхнут Ватикан, и аудиенция будет предоставлено немедленно, но Рубеус не стал и слушать.

— В Ватикан со всех сторон света съезжаются сумасшедшие, предрекающие конец света, каждый второй желает рассказать об этом непременно Святому отцу, и никого не удивит, что один из сумасшедших раньше был инквизитором… А вот князя, которому удалось пленить вампира, Его Святейшество не проигнорирует.

В принципе, все правильно, но легче от этого не становится.

— Аркан будет у тебя. Его нельзя отнять, его нельзя снять с мертвеца, потому что в этом случае погибнет и объект, данное обстоятельство обеспечит обоюдную безопасность. Что до остального, то… в свое время меня многому научили, в том числе и… хотя не важно.

Доводы Рубеуса были правильны и вместе с тем вызывали досаду, получается, что Вальрик ради того, чтобы выполнить обещание, должен предать, пусть даже это предательство вроде как и не совсем предательство. Морли молчит, предоставляя Вальрику право принимать решение.

Когда-то, в самом начале пути, Рубеус учил, что человек, наделенный властью, прежде всего отвечает за тех, кто доверил ему эту власть, что принимая какое-либо решение, он должен думать не о себе, а о других. Вальрик пытается думать о других, вот, к примеру, Морли, будет ему хорошо, если с бывшим командиром поступят так, как принято поступать с нечистью? Вряд ли. Но почему тогда он молчит? Почему не поможет советом? Или он просто боится советовать, потому как не хочет нести ответственность?

Власть — это ответственность.

Но он не хочет отвечать, ни за себя, ни за других. Пусть кто-нибудь еще скажет… прикажет… и вообще почему Рубеус?

— Почему ты?

— А кто еще?

Действительно, кто? Коннован? Она сидит у костра, рассматривает что-то, Вальрику не видно, что именно, да и в принципе не интересно. Коннован Эрли Мария… он привык к ней, к тому, что она сильнее, выносливее, быстрее… человека. А если сравнить с Рубеусом? Коннован похожа на девочку-подростка, даже не поняно, откуда силы берутся, а Рубеус — воин и всегда был воином.

— У нее свой путь.

— И долг.