Книга Жизни

Должно быть, в XVI веке все вампиры слышали песнь крови Филиппа и знали: я не только истинная пара Мэтью, но и дочь Филиппа де Клермона. Филипп оберегал меня на каждом шагу нашего путешествия сквозь прошлое.

– Ни одна ведьма никогда не будет признана одной из де Клермонов! – заявил Болдуин.

Казалось, он выступал в суде, вынося окончательный приговор.

– Как видишь, меня признали. – Я подняла левую руку, показывая Болдуину обручальное кольцо. – Мы с Мэтью не только соединились парными узами, но и поженились. Церемонию возглавлял твой отец. Если сохранились церковные книги Сен-Люсьенского прихода, ты найдешь там запись о нашей свадьбе. Она состоялась седьмого декабря тысяча пятьсот девяностого года.

– Если мы возьмемся рыться в приходских книгах, то наверняка обнаружим, что нужная страница вырвана, – едва слышно произнесла Верена. – Атта[10] всегда заметал свои следы.

– И ваш брак с Мэтью тоже не имеет значения, поскольку сам Мэтью не является истинным Клермоном, – холодно заявил Болдуин. – Он всего лишь дитя пары моего отца.

– Но это же смешно! – возразила я. – Филипп называл Мэтью не иначе как своим сыном. Мэтью зовет тебя братом, а Верену – сестрой.

– Я не сестра этому щенку. У нас нет одной крови, только общая фамилия, – усмехнулась Верена. – И хвала Господу за это!

– Диана, вскоре ты убедишься, что большинство де Клермонов не слишком серьезно воспринимают брак и парные узы, – послышался незнакомый голос, говоривший не то с испанским, не то с португальским акцентом.

Незнакомец, произнесший эти слова, остановился в дверях библиотеки. Золотистая кожа и светлая рубашка только подчеркивали его темные волосы и глаза цвета кофе эспрессо.

– Тебя, Фернандо, сюда не приглашали, – сердито заметил ему Болдуин.

– Как ты знаешь, я появляюсь, когда во мне нуждаются, а не когда зовут. Фернандо Гонсалвиш, – представился он, слегка поклонившись. – Прими мои глубочайшие соболезнования по случаю твоей утраты.

Колесики моей памяти завертелись. Где-то я уже слышала это имя.

– Ты тот, кого Мэтью просил возглавить орден Рыцарей Лазаря, когда он сложил с себя полномочия великого магистра, – сказала я, наконец вспомнив.

Фернандо Гонсалвиш считался одним из самых сильных и доблестных воинов братства. Судя по широким плечам и могучей фигуре, это вполне соответствовало действительности.

– Так оно и есть.

Как у всех вампиров, голос Фернандо звучал тепло и сочно, наполняя пространство библиотеки почти сверхъестественными звуками.

– Но моя истинная пара – Хью де Клермон. С тех пор как он покинул этот мир, разделив участь других тамплиеров, я почти не соприкасаюсь с рыцарскими орденами. Ведь даже храбрейшим рыцарям недостает мужества держать свои обещания… Разве не так, Болдуин? – спросил Фернандо, остановив взгляд на брате Мэтью.

– Ты бросаешь мне вызов? – Болдуин встал.

– А разве это нужно? – улыбнулся Фернандо. Он уступал Болдуину в росте, но у меня возникло стойкое ощущение, что его не так-то легко одолеть в поединке. – Мне бы и в голову не пришло, что ты оставишь без внимания кровную клятву твоего отца.

– Мы не знаем, что понадобилось Филиппу от этой ведьмы. Возможно, он хотел больше узнать о ее силе. Не удивлюсь, если она употребила свою магию и принудила Филиппа плясать под ее дудку, – заявил Болдуин, упрямо выпятив подбородок.

– Не глупи! Тетушка нашла общий язык с дедом без всякой магии.

В библиотеку непринужденной походкой вошел Галлоглас. Его лицо было удивительно спокойным, как будто Клермоны имели обыкновение встречаться в половине пятого утра, чтобы обсудить неотложные вопросы.

– Если здесь Галлоглас, я оставляю де Клермонов расхлебывать их семейную кашу. Мэтью, позови, когда понадоблюсь. – Фернандо кивнул моему мужу и ушел.

– Мы великолепно поладим. Как-никак одна семья, – произнес Галлоглас, невинно хлопая глазами и глядя на Верену и Болдуина. – А что понадобилось Филиппу, это, дядюшка, проще простого. Он хотел, чтобы ты официально признал Диану его дочерью. Спроси Верену.

– Как прикажешь понимать эти слова? – спросил Болдуин, поворачиваясь к сестре.

– Атта позвал меня за несколько дней до смерти, – упавшим голосом начала Верена.

Слово «атта» я слышала впервые. Должно быть, оно было ласкательным словом, каким дочь называет отца.

– Филиппа тревожило, что ты можешь проигнорировать его кровную клятву. Он взял с меня обещание, что в нужное время я обязательно подтвержу его слова.

– Клятва Филиппа была глубоко личным действом, происходившим между ним и мною. Она не требовала подтверждения тобой или кем-то еще, – бросила я Верене.

Мне не хотелось, чтобы Болдуин или Верена марали мои воспоминания о Филиппе и том моменте.

– Ошибаешься, ведьма. Принятие теплокровной в клан вампиров – отнюдь не личное действо, – возразила Верена и сердито посмотрела на Мэтью. – Неужели ты не нашел времени поучить свою ведьму нашим вампирским обычаям, прежде чем влетать в запретные отношения?

– Время было для нас недосягаемой роскошью, – ответила я Верене.