Книга жизни [сборник]

Алексей неслышно ушел, для Киры Саввичны это выглядело так: на двери колыхнулся ее платок, а, может, он колыхнулся от ветра, ворвавшегося через форточку.

Раньше, собираясь в ванную, Кира Саввична запирала квартирную дверь на все запоры, но и после этого ей, сквозь шум воды, слышались чьи-то шаги, чье-то присутствие в квартире. Она торопливо споласкивалась и выскакивала из ванной, если только слово «выскакивала» подходило к ее фигуре.

Сейчас она даже не думала об этом, а, блаженно закрыв глаза, отдалась во власть струй. Ведь в доме был мужчина. Она как-то сразу поверила Алексею, а, может, здесь сыграло свою роль обещание защитить от Петровича…

Готовить Кира Саввична не любила, и ужин ее был прост: спагетти, залитые кетчупом.

Ложась спать, Кира Саввична попросила Алексея, чтобы он до утра не ходил по квартире:

– Мне надо к вам привыкнуть. А то ночью с ума сойду.

Уже лежа, попыталась вспомнить все, что читала о привидениях, но, кроме «Кентервильского привидения» Оскара Уайльда, ничего не пришло в голову.

Утром Алексей объяснил Кире Саввичне, что ей надо делать, когда будет возвращаться с работы:

– Только Петрович начнет подходить к вам, пните его по… по «хочешь». Я буду рядом.

– А получится?

– Конечно. Вспомните, как вы ловко отдубасили Игоря.

– Вы и это знаете?

– Я знаю про вас все, даже то, что вы сами пока не знаете.

Весь рабочий день Киру Саввичну распирало желание рассказать кому-нибудь о привидении, но ее обычная замкнутость помогла удержаться.

Она не особо верила, что Алексей защитит ее от Петровича, но все равно было приятно, что ей пытаются помочь. Ведь Алексей прав, дом не дом, но весь подъезд знает, что Петрович издевается над ней, и хоть бы кто помог. Людское сообщество – миллионы завистливых, желающих другим зла, одиноких, несчастных существ, неизвестно для чего рождающихся и умирающих.

Возвращаясь с работы, несколько раз останавливалась, делала, удивляя прохожих, движение ногой, словно пинала…

Петрович ждал, выскочил в неизменном, давно не стиранном трико, издали приговаривая:

– Хочешь ведь, хочешь…

Кира Саввична приподняла подол платья и заученным за день движением ноги бухнула Петровича по «хочешь». Петрович дико взревел и согнулся пополам.

Кира Саввична ввалилась в квартиру и заперла дверь. Слышно было, как вышедший на крик Николай спросил:

– Ты что орешь?

– Больно!..

– Получил, значит. Молодец Кира, давно надо было тебя проучить. Скажи спасибо, что по уху не двинула, запросто могла голова отлететь…

– Вы молодчага! – похвалил Киру Саввичну Алексей.

– А ничего, что я с такой силой, не переборщила?

– О, женщины! Он столько издевался над вами, а вы его жалеете. Не беспокойтесь, ничего с ним не случится… Зато слово «хочешь» он долго не будет говорить.

Кира Саввична прошла в комнату, удивляясь своему состоянию, обычно она валилась с ног от усталости, а тут была непривычная легкость в душе и теле.

На ужин решила сварить спагетти.

– Опять! – воскликнул Алексей. – Деньги у вас есть, купите овощей, сделайте салат. Ведь лето. И вообще вам надо прекратить есть мучное.

– У меня тут окорочка, может, их? – открыла холодильник Кира Саввична.

– Окорочка выбросьте. Вон у вас кефир стоит. Стакан кефира – отличный ужин. Вы такая привлекательная женщина, вам чуть-чуть похудеть, и все мужчины будут с ног валиться.

– Скажете тоже…

– Честное слово!

– Значит, кефир?

– Конечно. Неделю потерпите, а потом привыкнете.

После кефира захотелось есть еще сильнее. Кира Саввична с тоской поглядела на хлеб и вышла из кухни.

Алексей, видимо, разглядывал книжный шкаф, потому что спросил:

– Я смотрю, у вас газеты и книги сугубо специальные. Вас что, кроме финансов, ничто не интересует?

Кира Саввична ответила сразу, словно ожидала такой вопрос:

– В последние годы я, действительно, читала больше по своей специальности.

– И вам это интересно?

– Наверно. Я как-то не думала об этом. Ну а о том, что делается вокруг… Я смотрю новости по телевизору… мне этого хватает.

– Не ожидал. В молодости вы обожали Чехова, Бунина, увлекались театром, поэзией и вдруг зациклились на профессии. А помните, как твердили: «Я сошла с ума, о мальчик странный». Помните? Или это: «Ты выдумал меня, такой на свете нет, такой на свете быть не может». Все еще было у вас впереди, и вдруг вы скисли. Вас предали, ну и что? Такова жизнь.

В эту ночь Кира Саввична не могла уснуть: «Я сошла с ума, о мальчик странный» – тогда она увлекалась Ахматовой, и эта строчка поразила ее, она удивительно совпадала с ее тогдашним настроением…

Но как же случилось, что она отгородилась от жизни? Из-за того, что лучшая подруга и любимый предали ее – она наказала самую себя. Ее всегдашнее оправдание, вот, мол, вы все хиханьки да хаханьки, а я лучший экономист, и наплевать мне на ваши танцы-романцы, сейчас не помогало. Неужели она была не права? Неужели ее защита превратилась для нее самой в тюрьму, отгородила от других, от жизни?