Книги Яакововы

Свадьба продолжалась семь дней, с 24 дня месяца сиван 5512 года, то есть, с 6 июня 1752 года. Отец невесты, Тува, на эту цель взял долг и уже беспокоится, что, скорее всего, с финансами будет швах, в последнее время дела у него идут не лучшим образом. Приданое несчастное, зато девушка красива и света не видит кроме мужа. И тут нечему дивиться – Яаков веселый и остроумный, к тому же ловкий, будто олень. Уже первой ночью их союз был испробован, так, по крайней мере, хвалится жених, к тому же неоднократно; невесту же никто не спрашивает. Изумленная таким вот вторжением старшего на двенадцать лет мужа в сонные цветочные грядки своего тела, он вопросительно глядит в глаза матери и сестер. Так вот оно как?

Как замужняя женщина она получила в подарок новую одежду; сейчас одевается по-турецки: мягкие шаровары, поверху турецкая туника, расшитая розами и украшенная драгоценными камнями, а еще красивая шаль из кашмирской шерсти, сейчас она брошена на подоконнике, потому что очень жарко.

Полученное от мужа ожерелье настолько ценное, что его сразу же забрали и спрятали в сундуке. Хана же обладает особенным приданым – престижем семьи, расторопностью братьев, написанными отцом книгами, происхождением матери из португальских иудеев, собственной сонной красотой и лаской, которая восхищает Яакова, ибо он привык к женщинам худощавым, наглым и непокорным, с сильной волей, как еврейки из Подолии, его бабка, его сестры и двоюродные сестры, либо же к зрелым вдовам, которым позволял баловать себя в Смирне. Хана ласкова, что твоя лань. Ему отдается из любви, ничего не берет для себя, этому он ее только еще научит. Ему отдается с изумлением в глазах, что Яакова весьма возбуждает. Она тщательно осматривает его, будто коня, которого могла бы получить в подарок. Яаков дремлет, а она внимательно осматривает его пальцы, кожу на спине, выискивает следы от оспы на его лице, наматывает на пальцы его бороду, и в конце концов, набравшись отваги, удивленно глядит на его гениталии.

 

Затоптанный садик, поваленная оградка, песок который нанесли в дом танцующие, которые выходили на двор, чтобы остыть и вносили предсказание пустыни на полы, застеленные коврами и подушками. Грязная посуда еще не убрана, хотя женщины крутятся с самого утра, вонь мочи в саду, остатки еды, брошенные котам и птицам, дочиста обгрызенные косточки – только это и осталось от пира, продолжавшегося несколько дней. У Нахмана болит голова, похоже, он переборщил с никопольским вином. Сейчас он лежит в тени фигового дерева и приглядывается к Хане, когда та – что не приличествует молодой замужней женщине – колупает палочкой в стенке дома, в которой осы устроили себе гнездо. Сейчас она наделает беды и себе, и всем им, придется бежать подальше. Хана нахмурена из-за того, что свадьба закончилась, а они уже хотят ехать дальше. Только-только пригляделась она к своему мужу, а он уже мчит дальше.

Нахман делает вид, будто бы дремлет, но на самом деле следит за Ханой, прищурив глаза. Похоже, она ему не нравится. Девушка кажется ему никакой. Кто та, которая досталась Яакову? Он и не мог бы ее описать, если бы вернулся к своим Крохам. Ему не известно, умна она или глупа, весела или меланхолична, легко ли она впадает в злобу или наоборот – у нее мягкий характер. Он не знает, как может быть женой эта девушка с круглым лицом и зеленоватыми глазами. Здесь замужним женщинам не срезают волос, так что видно, какие те буйные и красивые, темно-коричневые, словно каффа. У нее красивые ладони с длинными, тонкими пальцами и обильные бедра. Кажется, будто бы ей гораздо больше, чем эти ее четырнадцать лет. Выглядит она лет на двадцать, как женщина. И именно так ее и следует описать – что она приятная и округлая. Достаточно. А еще несколько дней назад он глядел на нее, как на ребенка.

Он присматривается еще и к Хаиму, брату-близнецу Ханы – между ними видна похожесть, что вызывает дрожь. Он чуточку поменьше, мельче, живее, лицо у него более вытянутое, а волосы – в мальчишеском беспорядке – длинные до плеч. Его тело более худощавое, и потому он кажется младшим. Парень понятливый и всегда агрессивно смеется. Отец назначил его своим преемником. Сейчас происходит разделение семьи, что не будет легким делом. Хаим желает ехать с ними до Крайовы, но отцу он необходим здесь, но, быть может, он просто боится за сына. Дочки предназначены на выданье, с самого начала известно, что они уйдут из дому, словно тщательно откладываемые деньги, которыми, в соответствующее время, придется расплатиться с миром. Когда Хана перестает дуться и почти что забывает, что вышла замуж, идет к брату, и они чего-то там шепчутся, склонившись темными головами друг к другу. Это приятный вид не только для Нахмана, который замечает, что всем нравится этот двойной образ – только лишь вместе они совершенны. Неужели человек не должен быть именно таким – удвоенным? Вот как бы оно было, если бы у каждого имелся свой близнец иного пола? Тогда можно было бы разговаривать без слов.