Книги, которые я любил

Николл был учеником Гурджиева, и он не любил Успенского, он никогда не предал своего учителя, не стал Иудой. Подлинный ученик останется таковым до последнего дыхания и после него также. Комментарии Николла очень обширны — я не думаю, что кто-то полностью прочитал их — тысячи страниц. Но если кто-то взял на себя такой труд, это должно принести ему огромную пользу. По моему мнению «Комментарии» Николла следует считать одной из лучших книг в мире.

Седьмая — книга ещё одного ученика Гурджиева, Хартмана. Она называется «Наша жизнь с Гурджиевым». Хартман — я не знаю, произношу ли и это имя правильно… потому что я слышу, как кто-то хихикает здесь. Но не беспокойтесь о произношении. Хартман и его жена, оба были учениками Гурджиева. Хартман был музыкантом и играл для гурджиевских танцев. Гурджиев использовал танцы как медитацию, и не только для своих учеников, а и для тех, кто приходил посмотреть на них.

Когда они впервые исполняли своё представени в Нью Йорке, Хартман играл на рояле, ученики танцевали, и в тот момент, когда Гурджиев сказал: «Стоп!» — это было упражнение на стоп… Нет ты, Дэвагит, — ты должен писать. Когда Гурджиев крикнул: «Стоп!», ученики в самом деле остановились, на середине танца! Они были на самом краю сцены… В довершение они все падают на пол друг на друга, но по-прежнему никакого движения! Аудитория была в ужасе. Они не могли поверить, что люди могут быть так послушны. Хартман написал книгу «Наша жизнь с Гурджиевым», и это замечательное описание от ученика. Это будет помощью для всякого, кто на пути.

Какой номер?

''Это был номер седьмой, Ошо''.

Хорошо, ты слышишь.

Значит, восемь… Вы видите, как я учу вас? Даже когда я пытась раздражить вас или сбить с толку — это говорит вам о чём-то, к чему вы в данный момент не являетесь осознаны. Возможно, иногда вы почувствуете благодарность.

Семь, верно?

''Номер восьмой, Ошо''.

Прекрасно быть поправляемым учеником, в самом деле замечательно. Мастер всегда чувствует благословение, когда ученик поправляет его. И это всего лишь вопрос нумерации. Я то и делаю, что поправляю вас, так что хотя бы в отношении номеров я могу дать вам такое удовольствие… Так какой же номер сейчас?

''Номер восьмой, Ошо''.

Иногда мне хочется посмеяться. Восьмой? Хорошо.

Восьмая книга, о которой я сегодня собираюсь говорить, написана индусским мистиком, Рамануджей. Называется она ''Шри Паша''. Это комментарии к Брахмасутре. Существует много комментариев к Брахмасутре — я уже говорил о Брахмасутре Бодрайаны. Рамануджа комментирует его очень особенным способом…

Оригинальная книга очень суха, похожа на пустыню. Разумеется, даже пустыня имеет свою красоту и свою правду — но Рамануджа делает её в своих комментариях садом, он находит оазис… Он делает её сочной. Я люблю эту книгу, написанную Рамануджей. Я не люблю самого Рамануджу, так как он очень традиционен. Я терпеть не могу традиционалистов, ортодоксов — просто не переношу. Я считаю их фанатиками — но что поделать, книга красива; порой даже фанатики могут сотворить что-то очень достойное внимания. Так что простите меня, но я включу и эту книгу.

Девятая. Я всегда любил книги П.Д. Успенского — и всегда не любил самого автора их. Он более похож на школьного, а не на религиозного учителя, а кто любит школьных учителей? Я пробовал, когда я был школьником, и потерпел поражение; в университете… — то же самое. Я не смог, и я не думаю, что кто-то другой способен — особенно если учитель женщина; тогда это совершенно невыполнимо! Есть несколько дураков, которые даже взяли в жёны женщин-учительниц. Должно быть, они страдали от недуга, называемого психологами ''мазохизм''; должно быть, они искали кого-то, кто бы мучил их…

Мне не нравится Успенский — он был в точности школьный учитель, даже когда читал лекции по учению Гурджиева. Он стоял у доски с кусочком мела, со столом и стулом рядом — точно школьный учитель — и что можно было ждать, кроме спекуляций. И как он преподавал! — я понимаю, почему только несколько человек слушали его, хотя они и получали через него золотое послание.

Во-вторых, я ненавижу его за то, что он был Иуда. Я не могу любить того, кто предал. Предать это совершить самоубийство, духовное самоубийство. Даже Иуда покончил с собой, и суток не прошло с казни Иисуса на кресте. Успенский сам далеко не мой любимый персонаж, но опять таки, что поделать, — он был способным писателем, талант, гений. Книга, о которой я хочу сказать, была опубликована посмертно. Он не хотел, что бы она вышла в свет при его жизни. Возможно, он боялся. Возможно, он не был уверен, что она оправдает его ожидания.

Это небольшая книга, она называется «Будущая психология человека». Он написал в завещании, что книга должна быть опубликована, только когда его уже не будет. Хоть я не люблю этого человека, но должен признать, себе на зло, что в этой книге он почти предсказал меня и моих санньясинов.

Десять…Всё ещё верно?

''Да, Ошо''.

Хорошо.