Книги крови III—IV: Исповедь савана

— Нет, — отозвалась она — Оно меня расстраивает.

— Ты просто устала.

— О да, — вставила Сэди. — Так они всегда отвечают, когда твои слова слишком похожи на правду. Ты устала, почему бы тебе не вздремнуть?

— Почему бы тебе не поспать немножко? — сказал Гир. — А я пойду в соседний номер и поработаю.

Вирджиния целых пять секунд выдерживала испытующий взгляд мужа, потом кивнула.

— Да, — согласилась она, — я действительно устала.

— Глупая женщина, — сказала ей Сэди. — Обороняйся, или он опять примется за старое. Протяни им палец, они всю руку откусят.

Бак возник за спиной Сэди.

— Я уже просил тебя. — Он взял ее за руку. — Мы здесь для того, чтобы снова стать друзьями. Давай займемся своими делами.

Он подтолкнул ее к двери — куда более грубо, чем обычно. Она сбросила его руку.

— Не нужно злиться, Бак.

— Ха! И это ты говоришь! — воскликнул он с невеселым смешком. — Ты хочешь узнать, что такое злоба?

Сэди отвернулась от Вирджинии и посмотрела на мужа.

— Вот какая бывает злоба, — сказал он и снял пиджак, а потом стянул рубашку, чтобы открыть огнестрельную рану.

Сэди стреляла с очень близкого расстояния, и пистолет проделал внушительную дыру в груди Бака — кровоточащую и с обгоревшими краями. Рана была свежая, как в момент смерти. Бак указывал на нее пальцем, точно на орден.

— Видишь, милая? Твоих рук дело.

Она без малейшего интереса поглядела на рану и подумала, что это, наверное, вечная отметина — единственная, оставленная ею в сердце мужчины.

— Ты ведь изменял мне с самого начала, верно? — спросила она.

— Мы говорим не об изменах, а о стрельбе, — заметил Бак.

— Похоже, первое приводит ко второму, — сказала Сэди. — И не один раз.

Бак прищурил свои и без того узкие глаза Если учесть, сколько пришло на похороны анонимных скорбящих дам, многие не могли противиться его взгляду.

— Ладно, — кивнул он. — У меня были другие женщины. Что с того?

— Да то, что я застрелила тебя, — безразлично ответила Сэди.

Вот и все, что она могла сказать по этому поводу. Именно поэтому судебный процесс был коротким.

— Ты могла хотя бы сказать, что тебе жаль! — вспылил Бак.

Сэди быстро обдумала его предложение и возразила:

— Но ведь мне не жаль.

Она понимала, что ответ не слишком тактичен, но такова жестокая правда. Даже когда Сэди пристегнули к электрическому стулу, а священник изо всех сил старался смягчить ее неукротимый дух, она не жалела о случившемся.

— Все бесполезно, — сказал Бак. — Мы пришли сюда, чтобы помириться, а ты даже не можешь сказать, что тебе жаль. Ты ненормальная, ты хоть это знаешь? И всегда была такой. Всегда лезла в мои дела, вынюхивала у меня за спиной.

— Да ничего я не вынюхивала, — твердо ответила Сэди. — Твоя грязь сама пришла и нашла меня.

— Грязь?

— Да, Бак, грязь. Она всегда с тобой. Жалкая и липкая.

Он схватил ее за плечи.

— Возьми свои слова обратно, — потребовал он.

— Ты и раньше любил меня пугать, — холодно проговорила она. — Именно поэтому я купила пистолет.

Он оттолкнул ее.

— Ладно, — сказал он, — не говори, что я не старался. Я старался. Но ведь ты не хочешь уступить ни шага, верно? — Его пальцы дотронулись до раны на груди, голос смягчился. — А ведь мы могли бы неплохо провести сегодняшнюю ночь, детка, — тихо сказал он. — Вместе. Я бы постарался повеселить тебя. Понимаешь, о чем я? Было время, когда ты не отказывалась.

Сэди вздохнула Он говорил правду. Было время, когда она с благодарностью принимала те крохи, что он давал ей, и считала себя счастливой женщиной. Но все изменилось.

— Успокойся, милая, расслабься, — нежно продолжал Бак, стаскивая с себя рубаху. Живот у него был безволосым, как у младенца. — Что скажешь, если мы забудем это, ляжем и поболтаем?

Она собралась ответить, когда дверь номера семь отворилась и вошел мужчина с добрыми глазами. Его сопровождала женщина, чье лицо вызвало бурю воспоминаний у Сэди.

— Вода со льдом, — сказал Эрл.

Сэди наблюдала, как он идет через комнату. Во всей Вичита-Фолл не найти такого мужчины; во всяком случае, она не помнила никого лучше. Он почти вернул ей желание жить.

— Так ты собираешься раздеваться? — спросил Бак за спиной.

— Одну минутку, Бак, бога ради, у нас впереди целая ночь.

— Я Лаура-Мэй Кэйд, — сказала женщина с очень знакомым лицом и поставила на стол поднос со стаканами.

Разумеется, подумала Сэди, это она, маленькая Лаура-Мэй. Девочке было пять или шесть лет, когда Сэди видела ее здесь в последний раз — странный скрытный ребенок, все время глядевший искоса. За прошедшие годы она выросла, но в ее слегка асимметричных чертах до сих пор оставалась какая-то странность. Сэди повернулась к Баку — тот сидел на кровати и расшнуровывал ботинки.

— Помнишь эту малышку? — спросила она. — Ну ту, которой ты дал двадцать пять центов, чтобы она ушла?

— Ну, и что?

— Она здесь.

— Так что с того? — повторил он без интереса.

Лаура-Мэй разлила воду и понесла стакан в комнату к Вирджинии.

— Как здорово, что вы к нам приехали, — сказала она — Ведь тут почти ничего не происходит. Разве что торнадо…