Книги крови. Запретное. IV-VI

– Разумеется, я Криппс, – ответил мужчина. – Неужели память вас подводит? Не беспокойтесь. Я дал вам депрессантов, чтобы вы не утратили душевное равновесие. Хотя не думаю, что это возможно. Вы отлично сопротивлялись, Баллард, несмотря на немалую провокацию. Когда я думаю о том, как сломался Оделл… – Он вздохнул. – Вы вообще помните прошлую ночь?

Сначала перед его мысленным взором была пустота. Но потом начали проступать воспоминания. Смутные очертания двигались в тумане.

– Парк, – сказал он наконец.

– Я только что вытащил вас оттуда. Одному Богу известно, сколько там погибло.

– А другой… русский…

– Мироненко? – подсказал Криппс. – Не знаю. Видите ли, я больше не главный; я просто вмешался, чтобы спасти что-нибудь, если смогу. Рано или поздно мы снова понадобимся Лондону. Особенно теперь, когда они знают, что у русских есть специальный корпус вроде нашего. До нас, конечно, доходили слухи, а потом, после того как вы познакомились с Мироненко, мы им заинтересовались. Вот почему я назначил ту встречу. И, разумеется, когда увиделся с ним лицом к лицу, то все понял. Что-то было в его взгляде. Что-то голодное.

– Я видел, как он менялся…

– Да, впечатляющее зрелище, не правда ли? Сила, которую он высвобождает. Понимаете, поэтому мы и разработали программу – чтобы обуздать эту силу, и она начала работать на нас. Но ее трудно контролировать. Потребовались годы подавляющей терапии, чтобы постепенно похоронить стремления к трансформации, чтобы у нас оставался человек со способностями зверя. Волк в овечьей шкуре. Мы думали, что проблема решена, что если система убеждений не сможет удержать вас в повиновении, то это сумеет сделать боль. Но мы ошиблись. – Он встал и подошел к окну. – Теперь придется начинать сначала.

– Саклинг сказал, что вы были ранены.

– Нет. Просто разжалован. Отозван в Лондон.

– Но никуда не поехали.

– Теперь поеду. После того, как я нашел вас. – Он оглянулся на Балларда. – Вы – мое оправдание, Баллард. Живое доказательство того, что мои методы жизнеспособны. Вы полностью осознаете свое состояние, но терапия удерживает вас на поводке.

Он снова отвернулся к окну. По стеклу хлестал дождь. Баллард почти ощущал его на своей голове и спине. Прохладный ласковый дождь. На одно блаженное мгновение ему привиделось, что он, припадая к земле, бежит под этим ливнем, а воздух полнится запахами, доносящимися с мокрой мостовой.

– Мироненко сказал…

– Забудьте о Мироненко, – велел Криппс. – Он мертв. Вы последний представитель старого порядка, Баллард. И первый – нового.

Внизу раздался звонок. Криппс выглянул из окна на улицу.

– Ну-ну, явилась делегация, чтобы просить нас вернуться. Надеюсь, вы польщены. – Он направился к двери. – Оставайтесь здесь. Сегодня нам не нужно вас показывать. Вы слишком устали. Пусть подождут, а? Пусть попотеют.

Он вышел из затхлой комнаты и закрыл за собой дверь. Баллард услышал его шаги на лестнице. Звонок прозвучал второй раз. Баллард поднялся и подошел к окну. Вялый дневной свет был под стать его собственному бессилию. Несмотря на проклятие, которое лежало на Балларде, они с городом по-прежнему оставались созвучны. Внизу из машины вышел мужчина и направился к входной двери. Даже под таким углом Баллард узнал Саклинга.

В коридоре раздались голоса, и казалось, что с появлением Саклинга спор стал еще более жарким. Баллард подошел к двери и прислушался, но затуманенный лекарствами разум не мог уловить смысла фраз. Он молился, чтобы Криппс сдержал слово и не позволил глазеть на него. Баллард не хотел быть зверем, как Мироненко. Разве же это свобода – сделаться подобным чудовищем? Нет, это просто другой вид тирании. Но и быть первым в героическом новом порядке Криппса ему не хотелось. Баллард понял, что не принадлежит никому, даже самому себе. Он безнадежно заблудился. И все же, разве не говорил Мироненко на той первой их встрече, что человек, который не считает себя потерянным, потерян? Возможно, лучше так – лучше существовать в сумерках между одним состоянием и другим, преуспевать, насколько это возможно, благодаря сомнениям и неясностям, чем страдать самоуверенностью каменной башни.

Спор внизу набирал обороты. Баллард приоткрыл дверь, чтобы лучше слышать. До него донесся голос Саклинга. Тон у того был язвительным, но от этого не менее угрожающим.

– Все кончено… – говорил он Криппсу. – …Вы перестали понимать по-английски?

Криппс попытался было возразить, но Саклинг оборвал его:

– Либо вы выйдете как джентльмен, либо Гидеон и Шеппард вынесут вас отсюда. Что предпочтете?

– Что это значит? – требовательно произнес Криппс. – Вы никто, Саклинг. Вы просто грустный клоун.

– Это было вчера, – ответил тот. – Произошли некоторые изменения. На каждой улице может случиться праздник, не так ли? Вам это должно быть известно получше, чем кому-либо другому. И на вашем месте я бы взял пальто. На улице дождь.

После недолгого молчания Криппс сказал:

– Хорошо. Я пойду.

– Вот и молодец, – ласково произнес Саклинг. – Гидеон, сходи проверь наверху.

– Я один, – сказал Криппс.