Книги лжепророков

— Так точно, пятьдесят тысяч положили на её счет. Кстати, еле уговорили! Таможня ж ей полторы тысячи гривен по утрате кормильца всего выдала, так Мария никак не могла понять, отчего это русская фирма ей вдруг полста тысяч долларов выплачивает — что-то там Ведрич ей наплел, поверила…

Генерал устало вздохнул.

— Десятый. Десятый уже у нас павший — и ни об одном из них Родина не знает, не ведает, что жизнь за неё ребята положили. И когда мы данные о наших погибших героях сможем рассекретить — даже предполагать не берусь. Вон, даже жене — и то не можем правду сказать, вот какая петрушка…. Сердце болит у меня, Левченко, когда я о наших убитых товарищах думаю. И все они, как живые, перед глазами стоят…

Генерал помолчал, а затем, взглянув в окно — бросил своему заму уже деловито:

— Нашли, кто там, в верхушке украинской таможни, на врага работает?

— Нашли красавца. Взяли на карандаш. В ближайшее время убедительно попросим начать оказывать содействие нашей лавочке. Ребята Ведрича для таких случаев казнь Такмана на видео сняли. Со всеми подробностями…

— У этих…. У Ефремова и Попугаева душонки выскоблили?

— У Попугина. До дна. Знаем, кто и где их вербовал, за что ребята трудились. Взяли подписку на нас работать. В общем, почистили немного авгиевы конюшни.

Генерал вздохнул.

— Тут, ежели всурьёз чистить — то лет на десять хорошей работы. Ладно, отбрили пока супостата — и то ладно. Теперича он в других местах начёт врага искать, других на эту синекуру подыскивать. Мы тут ему зубы-то повыламывали — думаю, что надолго — а вот другие варианты уже не в нашей компетенции. А что врага эти, что играют за чёрных, будут искать — ты, надеюсь, в этом не сомневаешься?

— Абсолютно. Думаю, они одновременно с "Дареным конём" ещё парочку вариантов разрабатывали — и теперь, когда им здесь не выгорело, они их в темпе вальса начнут в действие вводить.

— Ну что ж, посмотрим. Но расслабляться — знаю вас, бездельников! — даже и не думайте. Мы свою страду ещё далеко не закончили! Работы у нас впереди ещё без меры, и без меры крови, пота и слёз. Первый тайм мы отыграли, как в той песне поётся, и по очкам победа досталась вроде как бы нам — но по очкам, Дмитрий Евгеньевич, войны не выигрываются. Они ведутся, как ты в академии учил, до полной и окончательной победы. Так вот, нашей победы в ближайшем будущем я пока не вижу — а посему бдительности терять нам никак нельзя. Война у нас впереди ещё очень серьезная, и за кем будет в ней последнее слово — не знает ещё никто…

Эпилог

Чудны дела твои, Господи…

Одиссей, покачав головой, вышел со стоянки, что рядом с тоннелем под Инсбрукер-плац, и неторопливым шагом направился к станции метро. Сдурели они тут все, что ли? Парковщик, вместо того, чтобы, как добропорядочный немец, взять у него деньги за паркинг и выдать квиток — быстрым рывком поднял шлагбаум, впустил машину Одиссея на полупустую площадку, и тут же умчался в свою будку. Ни денег, ни квитанции…. Вообще, в Германии ли он?

Сегодня утром переезжал границу — и ничего подобного не было в зародыше. Немцы дотошно проверили ближний и дальний, ручник, наличие аптечки — но в свой Фатерланд его древнюю "копейку" всё же пропустили, про себя, наверное, поражаясь любви русских к своим антикварным автомобилям. Все процессы на границе — таможенный досмотр, пограничный, полицейский — прошли добротно, неспешно, фундаментально; в общем, по-немецки. А стоило ему въехать в Берлин — мир рухнул. Лишь только он успел проехать под железнодорожным мостом, нависающим над Саксендамм, по которой он, не спеша, катил в центр города — как справа, с Науманн-штрассе, ему наперерез, прямо на красный свет светофора, вылетел какой-то шальной "опель" — и помчался из города; Одиссей лишь в последнюю секунду успел уклониться от удара. Ни хрена ж себе День усекновения главы Иоанна Предтечи! Тут, с такими шумахерами, как бы свою голову не потерять…

Мелькнувший слева, почти невидимый за двумя капитальными мостами, вокзал Шёнеберг, тем не менее, успешно выполнил роль ориентира — и сразу же за ним Одиссей на светофоре свернул влево, на Эберс-штрассе, в конце которой и нашёл уютную стоянку для своей "жигулички", с диковатым парковщиком, демонстративно манкирующим своими служебными обязанностями. Ладно, дальше — пешком; тем более — идти тут буквально пару сотен шагов: нырнуть в подземный переход, пройти сто метров по гулким бетонным тоннелям — и выбраться, наконец, на Мартин-Лютер-штрассе. К которой он шёл все последние девять лет…

Так, вот эта улица, вот этот дом…. Улица — в наличии. Где у нас дом номер девяносто два? Судя по номерам на ближайших к нему, типично буржуазных домах, явно постройки конца позапрошлого века — где-то метрах в семистах впереди. Что ж, пройдёмся, время у нас есть…