Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.

P.S. Сейчас из Москвы передают вальсы Шопена, а до этого ставила пластинки классической музыки — Лист, Бетховен — симфонии, Шуберт, Шуман — Карнавал — и так захотелось быть с тобой!

* * *

Берлин, 2 августа 1946 г. 12 ч.д.

Милый, милый мой родной Толинька! Только что получила телеграмму о бедной Анне Ивановне. Хороший мой, любимый мой, знаю, как тебе одному тяжело — возможно, сейчас хороните Анну Ивановну и все время ты один. Впервые за двадцать три года постигло нашу семью горе, и горе, которое отразится на благополучии всей нашей семьи. Больше всего мне жаль Марианку, никто и никогда не сможет ей заменить ее бабушку. Как рано ей было умирать! При ее энергии и жизнеспособности можно было еще лет 10–15 бодро прожить. И жаль, что именно сейчас, после войны, когда так близко улучшение материальной стороны нашей жизни, ее не будет. Когда я вспоминаю всю ее жизнь, отданную нашей семье, становится тяжело и стыдно, что при жизни не так ценили. Хотя ты знаешь мою благодарность ей всю жизнь. Но какой от этого толк, когда она достаточно этого не чувствовала. Я знала давно, что так будет, но когда это случилось, когда мне с телеграфа сообщили, что Вам маленькая телеграмма — было чрезвычайно неожиданно и тяжело.

З.УIII. 10 ч.в.

Вчера пришлось уехать в Берлин; летчики отлетают завтра, и поэтому пишу сейчас. Весь вчерашний день была с Вами, шаг за шагом следила за предполагаемым ходом событий. Страшно становится за будущее — неужели и другие, и мы в там числе, будем уходить один за другим. Такова жизнь. Но я все равно без тебя жить не буду.

Только что приехал Адриан из Тюрингии. Мне было очень больно ему сказать, но пришлось, т. к. летчики торопят, отправляются на рассвете и хотят спать. Он сильно переживает, и мне его жаль — первое настоящее горе в его жизни. Тебе буду звонить в среду-четверг. Последний эшелон отправляю в десятых числах. Опять задерживают пропуска на машины. В двадцатых числах думаем быть дома. Адриан поедет с машинами — или с эшелоном, или своим ходом. Жду твоего письма, мой родной и близкий дружок Не падай только духом. Крепко тебя и дочку обнимаю — помню.

Рита.

Служебные документы.