Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.

Я прибыл в замок Рауэнштейн из Берлина на трех грузовых машинах с тремя солдатами-водителями. Барон и баронесса фон Гердер очень приветливо нас встретили. Это были на редкость приятные в обращении пожилые люди. Их деликатность и изысканность поведения, особенно баронессы, подкупали. Мы довольно быстро извлекли из совершенно сухого подвала замка по-немецки добротно сделанные ящики с книгами и разместили их на машинах. Я, конечно, понимал ценность этого необычного груза. Ведь когда меня посылали за ним, то сказали — там находится Библия Гутенберга. А еще до войны в школе нам говорили, что Днепрогэс построили на гутенберговскую Библию, то есть на деньги, полученные за принадлежавший России экземпляр Библии Гутенберга, проданный большевиками американцам. Но, все равно, я не представлял, как понимаю это в настоящее время, что книги в ящиках из подвалов замка по сути были бесценны. Мы везли их по Германии без какой-либо охраны, получили без всякой описи.

За чашкой кофе после погрузки Гердеры рассказали, что ящики с книгами были привезены к ним в январе 1944 года. Сложили их в подвале замка до окончания войны. Вывезли из Лейпцига, спасая от англо-американских бомбардировок. В скором времени могли придти американские или советские войска, и владельцам замка надо было решать, что делать с сокровищами, хранившимися в подвале. Они прекрасно сознавали высочайшее культурное значение этой музейной коллекции, и будущая ее судьба очень волновала их. По их словам, никаких указаний от германских государственных учреждений они не получили. Самостоятельно принять решение, что делать с не принадлежавшими им национальными ценностями, было трудно. Однако супруги приняли решение — передать оказавшиеся у них книги и рукописи не американцам, а советским (русским, как они говорили) войскам, которые должны были заменить американские части в Саксонии и Тюрингии летом 1945 года. Аргументировали они это следующим образом (говорила в основном баронесса):

Первый путь — передать коллекцию американцам — это был бы самый простой и безопасный для семьи Гердер выход из создавшейся ситуации. Коллекцию вывозят американцы, а вместе с ней и они уходят от русских войск на Запад, как и поступила практически вся немецкая аристократия, высшая буржуазия и большая часть интеллигенции. Минимум риска для жизней владельцев. Но этот путь, по их словам, был опасен — коллекция могла бы "уплыть через океан" в США, рассеяться там по частным каналам и пропасть навсегда для Германии.

И Гердеры, как они утверждали, не сообщили американцам о спрятанных в замке сокровищах.

Второй путь — передать собрание Лейпцигского музея русским. Такой вариант они и выбрали. Почему? Они считали, что, во-первых, Россия является близким соседом Германии, обе страны имеют глубокие вековые политические и культурные связи, и русские в конце концов, по гуманитарным соображениям, сами передадут коллекцию Германии. Если этого не случится, заметила баронесса, возможен и военный реванш со стороны Германии и возврат германских культурных ценностей силой. — Баронесса Гердер сказала об этом со смущенной, почти извиняющейся улыбкой. Понять ее было можно. Ведь прошло всего четыре месяца после окончания войны, когда еще некоторые немцы не могли и думать о военном реванше. Еще не произошла атомная бомбардировка японских городов, не состоялся Нюрнбергский процесс, и немецкий народ не принес покаяния за фашистские злодеяния. В те первые послевоенные месяцы я не мог себе представить, что немцы смогут так открыто и серьезно осудить свое прошлое и построить демократическое общество, поняв, что мир лучше войны, что мирное развитие страны дает во всех отношениях, в том числе и в экономическом развитии, много больше, чем военные завоевания. И послевоенные пятьдесят лет подтвердили для Германии эту истину. А в то время теории социальных революций, реванша, неизбежности войн через каждые 20 лет (срок подрастания нового поколения в воевавших странах) делали перспективу новой войны вполне реальной.

Таким образом, Гердеры выбрали второй путь и передали нам временно хранившуюся у них коллекцию. Конечно, это был сложный, даже трагический для них выбор. Сохраняя коллекцию для передачи русским, они попадали в советскую зону оккупации Германии и тем самым шли на явный риск подвергнуться репрессиям и, вполне возможно, быть ликвидированными.