Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.

Он говорил точно и ясно. И в другом масштабе деятельности — обыкновенной, земной, по сравнению с его собственным делом — он оставался таким же оптимистом и таким же провидцем. Конечно, я понимала, что двери бывают разные, и хотя в моей работе для меня двери так и не открылись, но слова Сергея всегда поддерживали меня. И действительно, мне в жизни много удалось.

Шли годы и годы…

12 января 1966 года сразу после незапланированной многочасовой операции, не подготовленный к ней, на операционном столе умер Сережа. О Королеве мы знали, что он знаменитый ученый, академик, генеральный конструктор. Но по-настоящему значение его вклада в историю человечества открылось мне, как и всему миру, лишь после его смерти. Только смерть выявляет истинный масштаб личности, и тогда особенно явственно становится видно непоправимое. Пятьдесят лет жили мы рядом и не осознавали истинного масштаба его личности. Детали быта, подробности становления характера, поведения, разговоры, о которых может знать и может помнить только один человек, все это оказывается невосполнимым и тем усиливает горечь утраты.

Новое здание

Теперь о новом здании Библиотеки. В это здание я вложила почти всю свою жизнь. Почти 30 лет (кроме военной поры), с 1930 года я пробивала день за днем, месяц за месяцем, год за годом возможность строительства специального здания для Библиотеки. В 1936 году вышло специальное постановление Совнаркома РСФСР за подписью председателя Д.Е.Сулимова о строительстве нового здания объемом в 30 тысяч кубометров в центре Москвы. Тогда же Моссоветом был выделен и участок — Настасьинский переулок, 5, на углу с Большой Дмитровкой, напротив театра Ленинского комсомола. Проект здания был создан в одной из мастерских Мосстроя и в 1938 году был утвержден Архитектурно-планировочным управлением (АПУ) Моссовета. Проект здания нам нравился, в нем было соединение классицизма и современного стиля. Он лег в основу и проекта нового здания на Ульяновской улице, 1. Уже в 1939 году должно было начаться строительство. Но началась советско-финляндская война, и все застопорилось. На заседании Совнаркома СССР и в конце 1939 года, когда рассматривался вопрос о строительстве ГЦБИЛ, с большой речью выступил А.Я.Вышинский, в то время заместитель председателя Совнаркома СССР. Он хорошо знал нашу Библиотеку еще по Главнауке и Главпрофобру начала 1930-х годов, когда он был членом коллегии Наркомпроса РСФСР. Он сказал, что новое здание Библиотеки должно стать гордостью Москвы и строить его кое-как нельзя. Но из-за военных действий в Финляндии даже гранита на облицовку здания нет. Он предложил из-за военного времени отложить строительство нового здания для Библиотеки. И строительство было отложено, а затем началась Отечественная война. Только в 1948 году, когда мы перешли в ведение Издательства иностранной литературы, опять встал вопрос о строительстве нового здания. Вновь начался стремительный бег за той же "строчкой в титульном списке" — письма известных ученых и писателей в Моссовет, в Правительство, в ЦК КПСС. В 1949 году нам был предоставлен участок на Ульяновской улице, рядом с Астаховым мостом, тот, на котором в конце концов и было построено новое здание Библиотеки. Но уже через год или два Библиотека была вычеркнута из планов строительства в Москве. Началась невероятная борьба. Кто-то помогал. Я помню, был такой, покойный уже сейчас, Кравченко, начальник Бюро культуры Госплана СССР. Он очень помог.

А в том же Главполиграфиздате, в ведении которого мы находились к тому времени и которое к нам прекрасно относилось, кто-то из работников, только потому, что с ним не согласовали, взял и снял строительство Библиотеки из титульного списка. Потом нас включили, затем опять исключили. Мне жаль, что я тогда не вела дневника. Буквально дня не проходило без каких-либо звонков, каких-либо приемов у начальства по поводу строительства нового здания Библиотеки. Один работник ЦК сказал мне как-то с укором и невольным изумлением: "Что вы за женщина такая! Мы вас гоним в дверь, так вы — в окно!" Так, например, в одном и том же отделе кто-то помог, а дальше, когда это уже пошло на утверждение, кто-то снял. И опять кто-то помог, а затем кто-то снял…