Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.

Очень скоро начинаешь понимать, что просто все они талантливые, многогранные ученые и, кроме того, проницательные воспитатели. Ими, их умами продуман до мельчайших деталей какой-то безукоризненно логичный и ясный уклад всей жизни Библиотеки. Продумано все, начиная от веточки цветка… Но главное в том ощущении, которое невольно вселяется в тебя здесь сразу… Быть может, оно субъективно?

Что греха таить, многие из нас любят потолковать о собственной эрудиции. Это, если хотите, своеобразная успокоительная "болезнь" нынешнего века. Так вот. Самому почувствовать здесь надо, с каким безграничным тактом, совершенно неуязвительно для тебя самого мудрые "врачи" этой библиотеки уже во второй, четвертый приход твой сюда облегчают "болезнь". И ты сам неожиданно выписываешь себе "рецепт". А в нем "лекарство" горькое: оказывается, твоя эрудиция лишь топчется неумело у первой ступеньки всех книжных богатств библиотеки этой. И оживает в тебе какая-то внутренняя прекрасная тревога, даже "паника" порою… И начинает казаться, что полжизни уже прожито зря, что просто немедленно надо догонять или хотя бы приблизиться к тому, что истинно называется эрудицией.

Вот, наверное, почему эту удивительную библиотеку уже сегодня называют библиотекой будущего, а стиль ее научно-исследовательской и методической работы предлагается как высочайший образец для многих библиотек нашей страны, имеющих фонды иностранной литературы.

"Секретов" здесь уйма, но выделю лишь один. Самый сложный, пожалуй, моральный аспект, имеющий прямое отношение к читателю.

С первого же прихода новичка в Библиотеку сотрудники ее предлагают читателю содружество в работе. Мудро, тактично вселяют они в него надежду на возможность хоть краткого постижения богатств мировой культуры. Для молодого читателя это является каким-то стимулом и авансом на будущее. Человек выходит из Библиотеки с хорошей тревогой, но и окрыленный. Главное, что проверено: с каждым разом возвращается он сюда все с большей охотой. И обязательно начинает стремиться к глубокому познанию иностранного языка, понимая, что иначе "не оживут" книги.

…Когда-то, в 20-е гг., Маргарита Ивановна Рудомино вместе со своими немногочисленными сотрудниками завоевывала "своего читателя" по-другому. С граммофоном и пластинками по изучению иностранных языков библиотекари выезжали в Парк культуры и отдыха, на заводы и фабрики. Интерес к изучению иностранных языков оказался столь велик, что порою засиживались с учениками до поздней ночи… Шли дни, месяцы… И, наконец, приходила заслуженная радость. На пороге Библиотеки появлялся застенчивый ученик и просил записать его читателем.

Нынешним же читателям просто грешно не познать иностранные языки, ибо в двух прекрасно оборудованных залах аудивизуальных средств изучить языки можно в совершенстве. Здесь помогают телевизоры и магнитофоны, фонотека звукозаписей, диафильмов, диапозитивов на 40 иностранных языках.

…И снова уводит меня в дальние годы рассказ Маргариты Ивановны Рудомино…

— Помню, как пыталась я добыть для библиотеки хоть несколько иностранных газет и журналов. Не удалось, хоть исходила десятки учреждений. Тогда решилась на отчаянный, казалось, поступок. Вы не находите, что я вообще человек несколько отчаянный? Так вот. Отправилась я прямо в квартиру Клары Цеткин. Она жила тогда в Москве…

Клара Цеткин приняла "отчаянную" с большим интересом. Выслушав "речь директора Рудомино", произнесенную на безукоризненном немецком языке, Цеткин широко развела руки и прикрыла ладонями две высокие пачки иностранной периодики, что аккуратно были разложены по двум сторонам кресла…

А Цеткин уже говорила быстро и по-деловому:

— Теперь, детонька, вы будете приходить ко мне регулярно. Не стесняйтесь, если застанете прикорнувшей в кресле, ведь мне — семьдесят пять… Знайте, что левая стопка периодики всегда ваша. Смело забирайте. Правую же стопку никогда не трогайте. Правая значит, что я еще не успела просмотреть новые газеты и журналы. А для меня в них бьется пульс людей разных стран. У них я черпаю молодость…

Окончив рассказ, Маргарита Ивановна Рудомино на миг примолкла в кресле, опустив седую голову. Потом встала и протянула на прощание сильную ладонь. Светло-голубые глаза взглянули на меня весело, метко и чуть отчаянно. Невозможно поверить, что ей семьдесят второй. И мне почему-то сразу захотелось пообещать Маргарите Ивановне, что я, хоть и поздновато, наверное, выучу-таки в совершенстве иностранный язык.

В.А.Артисевич Яркая личность [103]

Во все века развития цивилизации благородному труду библиотекаря посвящали свою жизнь, талант, ум и сердце многие выдающиеся люди.

Неизгладимый след в библиотечной профессии, в становлении библиотечного дела в нашей стране и в деятельности ИФЛА оставила такая яркая личность, как М.И.Рудомино.