Книги Великой Альты

– Она получит мою кровь, – сказала Сельна.

– И мою – тихим эхом откликнулась Марджо.

Они взошли на третью ступень, и жрица со своей темной сестрой встали. Жрица взяла тихую Дженну из рук Сельны и положила на трон. Марджо и Сельна стали рядом с ребенком.

Тогда жрица опустилась на колени и обвила свою длинную черную косу вокруг Дженны. Ее сестра по ту сторону трона сделала то же самое. Сельна и Марджо, тоже преклонив колени, протянули им свои руки ладонями вверх.

Жрица взяла серебряную булавку из ларца, приделанного к подлокотнику трона, и уколола запястье Сельны там, где пролегла голубая жилка. Сестра жрицы проделала то же самое с Марджо. Запястья воительниц соединили так, чтобы их кровь смешалась.

Затем жрица легонько уколола Дженну повыше пупка, сделав свободной рукой знак Сельне и Марджо, и они возложили соединенные руки на тельце ребенка.

Жрица и ее сестра прикрыли их руки своими косами.

– Кровь к крови, – нараспев произнесла жрица. – Жизнь к жизни.

Жительницы хейма отозвались ей раскатистым эхом.

– Как зовут дитя?

– Джо-ан-энна, – не сдержав улыбки, ответила Сельна.

Жрица громко повторила имя, а после нарекла ребенка другим, тайным именем на древнем языке – именем, которое будут знать только они четверо и сама Джо-ан-энна со временем.

– Аннуанна, – молвила жрица. Белая береза, вечно светлое дерево Богини.

– Аннуанна, – шепотом повторили все четверо.

Затем жрица и ее сестра распустили волосы и, соединив руки над коленопреклоненными приемными матерями и ребенком, произнесли заключительную молитву:

Во имя Той, что нас хранит,
Молитвам нашим внемля.
Во имя Той, что как гранит,
Тверда на наших землях.
Во имя Той, что на века —
От века – будет свята.
Во имя Той, кого рука
Касалась Книги Света,
На жизненный свой путь
Благословенна будь.

Собравшиеся женщины повторили молитву звучным хором.

Сельна и Марджо встали рядом, и Сельна подняла ребенка высоко, чтобы все видели. От радостных криков женщин Дженна проснулась и расплакалась. Сельна не стала ее унимать, несмотря на сердитый взгляд жрицы. Воительница должна знать сызмала, что плачем ничего не добьешься.

* * *

В доме, во время пышного пира, девочку пустили вокруг стола, чтобы все могли ее рассмотреть. Из рук жрицы она перешла в объятия дородной Донии, взявшей ее привычно, «точно баранью ножку с вертела», как сердито проворчала Сельна на ухо Марджо. Дония передала девочку в крепкие руки воительниц. Они, смеясь, щекотали Дженне шейку, а одна из темных сестер подбросила ребенка в воздух. Дженна восторженно завизжала, но Сельна, гневно растолкав подруг, поймала ее сама.

– Ты что, ополоумела? – крикнула Сельна. – А если бы свет погас? Чьи руки поймали бы ее тогда?

Темная сестра Саммор со смехом пожала плечами.

– Это позднее материнство вконец задурило тебе голову, Сельна. Мы же в доме, и здесь нет облаков, которые могут закрыть луну. В хейме огни никогда не гаснут.

Сельна, держа Дженну одной рукой, другой замахнулась на Саммор, но кто-то сзади удержал ее руку.

– Она права, Сельна, а ты нет, – сказала Марджо. – Ребенку ничего не грозит. Давайте выпьем вместе, помиримся и будем играть в прутья.

Но гнев Сельны не прошел, что было ей несвойственно, и она не заняла места в кругу сестер, когда они начали передавать друг другу прутья особым порядком – эта игра обучала навыкам владения мечом.

Поскольку Сельна не участвовала, Марджо тоже не могла играть – она сидела поодаль от сестры и дулась. Игра делалась все сложнее – по кругу пошел второй, третий и, наконец, четвертый пучок прутьев. Гибкие ивовые ветви так и мелькали в воздухе, переходя из рук в руки, и в трапезной настала полная тишина, только прутья щелкали по ладоням.

– Свет! – крикнул кто-то, и зрительницы за кругом весело подхватили этот крик. Сестра Саммор Амальда кивнула, и две стряпухи, сестры недавние и потому неразлучные, встали у факелов, освещающих круг.

Игра между тем шла без передышки, и прутья мелькали все быстрей. С самого начала никто еще ни разу не промахнулся. Свист прутьев в воздухе перемежался хлесткими ударами о ладони.

Тут оба факела внезапно сунули в ведра с водой, и темные сестры исчезли из круга. Круг уменьшился наполовину, и прутья со стуком попадали на пол. Кроме Марджо, сидевшей поодаль от погашенных факелов, в зале остались только те темные сестры, что следили за игрой, – на них падал свет из кухни.

Голос Амальды перечислил тех, кто упустил прутья.

– Домина, Катрона, Марна. – Потом она обернулась и сделала знак зажечь факелы заново.

Темные сестры вновь появились в освещенном кругу. Проигравшие Домина, Катрона и Марна со своими темными половинками отправились на кухню, чтобы выпить. Игра в прутья вызывала сильную жажду. Но тут Сельна, встав с ребенком у груди, сказала во всеуслышание:

– День был утомительный, милая Дженна, – пора нам на покой. Нынче ночью я не стану зажигать свет.