Книгоделы

Наряд сидел идеально, подчеркивая все достоинства, и красиво оголяя их. Это я сейчас о декольте и вырезе со стороны обеих ног. Миханиэль, надо сказать, тоже оценил предоставленный ему вид. И подарил очень многообещающий горячий взгляд.

Торжественный вечер ничем не отличался от земных, если только буйством красок и украшений как на женщинах, так и на мужчинах. Больше всего сегодня я ожидала танцы. Было интересно, как же танцует раса джинов. Танец живота? Не удержала смешка, когда представила мужчин в ярких деловых костюмах, увешанных драгоценностями, и танцующих восточные танцы перед дамами.

Недоуменный свекор заставил подобраться и стать серьезнее. Да, если с матерью Миханиэля отношения налаживались, то отец все еще держался особняком. И я все еще помнила его разговор в спальне о том, что я недостойна его сына.

В ожидании танцев, решила прогуляться по залу, оставляя виновника торжества принимать поздравления. О том, что была и виновница, почти никого не интересовала. И все-таки я чужачка. Как раз что бы не омрачить любимому, да да, признаюсь, вечер, отошла в сторону.

Вот лучше бы рядом осталась стоять.

Что бы не привлекать лишнего внимания, обходила всех по стеночке, время от времени утаскивая то или иное угощение со стола, не голодать же, в конце-то концов.

Те разговоры, что случайно, или нет, доставали моих ушей, окончательно разбили очарование вечера. Когда начались долгожданные танцы, только грустно рассмеялась. По всем инстанциям мир джинов для меня сегодня опростоволосился.

Стандартные танцы, похожие на наш вальс, танго и так далее. Ничего нового, сплошная банальщина.

— Что произошло?

Обеспокоенный Миханиэль уже двадцать минут наворачивал круги около моей тушки, валяющейся на постели. Кажется, делать вид, что все хорошо, когда на душе погано, не мой конек.

— Ты рассказал родителям о моем согласии? Когда обряд?

— Да, завтра же утром. А то вдруг в голову к моей малышке что-нибудь взбредет, и она передумает. — хитро улыбнулся он и лег рядом, поглаживая мое тело руками.

Опоздали ребята, уже взбрело.

Утром меня буквально выволокли из постели.

Я прошла через четыре круга ада, когда меня сначала отмывали и оттирали чем-то вкусно пахнущим, потом когда делали прическу, и макияж, а потом магически усовершенствовали подвенечное платье, заставив стоять в позе огородного пугала. Мне же нужно было, что б меня оставили одну, хотя бы не на долго.

— Девочка, ты грустна. — подошла ко мне свекровь. — Ты ведь не передумала? — тревогу в голосе скрыть не удалось.

— Я волнуюсь, хочу побыть одна. Можно? — с надеждой заглянула в ее глаза.

Та кивнула и выпроводила всех помощниц, оставляя меня наедине с тяжелыми мыслями.

Встав у окна, я представила лица жреца Храма Богини Матери. Я надеялась, что этот мир достаточно пропитан магией, как мне рассказывали, и она откликнется на мою мольбу.

— Ариадна, забери меня отсюда, прошу тебя. — прошептав слова, зажмурила глаза и представила себя в храме рядом со жрецом. Я повторяла ритуал снова и снова, и когда из глаз брызнули слезы бессилия, наконец почувствовала покалывание по всему телу. Открыв глаза, увидела представляемую все это время картину.

— Рад видеть тебя, дитя. — как всегда лучезарно улыбался жрец. Оглянувшись, поняла что мы здесь снова одни.

— Я хочу исчезнуть. Этот мир никогда не примет меня. — внутри меня словно лопнула пружина и я стала захлебываться слезами в руках жреца.

— А вот и слезы. — тихо проговорил он. — Тебя приняла богиня-создательница, как же мог не принять ее мир?

– Вот и спросите у него. — некрасиво шмыгнув носом, начала описывать разговоры, подслушанные на вчерашнем вечере. — Они даже не скрывают своей неприязни. "Чужачка", "Бездарная", "Вот так свинью нашему маэру подложила богиня"… — пародируя голоса гостей, перебирала я обидные слова. — "И куда смотрит богиня..".

— Стой, Елена. — прекратил изливающийся поток жрец. — Ты ведь только сейчас пришла в храм по собственной воле. Только сейчас он и покажет, как рад твоему приходу. — интригуя и отвлекая от болезненных переживаний, улыбнулся он, и жестом показывая, что бы я шла за ним, пошел в глубь храма. У алтаря усыпанного цветами мы остановились. — Приложи руки к сердцу храма, дитя. И расслабься наконец. — видя мой настороженный взгляд, строго стрельнул глазами священнослужитель.

Стоило коснуться поверхности алтарного камня, почувствовала, словно руки пронзили тысячи осколков. Вскрикнув, попыталась оторвать руки, но ничего не вышло.

– Доверься богини, дитя Ариадны. Ну же. — мягко уговаривал он. И я сдалась. А разве у меня был выбор?

Вдох-выдох, и я вижу, как у моих ног образуется золотой смерч, становясь все выше, заглатывая мое тело. Только не бояться, только не бояться… Зажмурив глаза представила, что я пришла с добром, что не наврежу этому миру и готова служить богине как и все ее создания.

В какой-то момент становится нечем дышать, и я падаю на колени, попутно понимая, что руки больше не удерживаются камнем. Когда смерч исчез, и дыхание было восстановлено, я растерянно взглянула на стоящего рядом жреца. Его стихия, кажется, не тронула.