Книгоедство

Еще один признак юмора никакого – когда человек рассказывает вроде бы смешную историю и сам при этом смеется, как идиот Или выдает фразу, смешную лет сто назад, но по причине своей затертости превратившуюся в такую окаменелость, что один ее нечеловеческий вид пугает человека чувствительного. Кстати, удивительная особенность массового юмористического психоза: помнится, еще на стыке 60-70-х (двадцатого, естественно, века) в переполненном общественном транспорте самой ходовой шуткой считалась: «Держись за воздух!» Так вот, прошло сколько лет, а это «держись за воздух» работает по сю пору Должно быть, фразу эту придумал гений.

Теперь, читатель, зажмурь глаза, сосчитай до трех и разжмурь их снова Потому что все, только что сказанное про юмор, не более чем глупая шутка. Особенно расистская фраза про чернокожих Кстати, негров на свете не существует, существуют – афроамериканцы

Ну а про черный юмор, о котором я наговорил всякой чуши, см. специально написанную статью в разделе на букву Ч

Я

Японские поэты + Герман Лукомников («Бабочки полет»)

Художник Владимир Шинкарев, переведя выдающиеся произведения мировой литературы на язык живописи, прокомментировал это дело так:

Механизм перевода прост: пишу до тех пор, пока ощущение от картины не совпадет с ощущением от литературного произведения. Во многих случаях я его и не перечитывал – ведь тогда это будет «изучение», и пыльца ощущения сдуется.

Что касается пыльцы ощущений, то в книжке Лукомникова «Бабочки полет» этой пыльцы хватает. И ощущений, и переживаний, и вообще – бабочек Потому что бабочка есть любимое японское насекомое отряда чешуекрылых, прославленное в стихах и прозе. Тексты книги автор скомпоновал так: оригинальное японское хокку в переводе Веры Николаевны Марковой с добавлением четвертой строки, сочиненной Германом Геннадьевичем Лукомниковым и выделенной прописными буквами Сочетания получаются необычные и порою очень даже забавные

Ударил я топором
И замер… Каким ароматом
Повеяло в зимнем лесу
И КТО МЕНЯ КРОЕТ МАТОМ?

Вместе с хозяином дома
Слушаю молча вечерний звон.
Падают листья ивы.
ДИН, ПОНИМАЕШЬ, ДОН…

Из нашего села
Корову, что я продал,
Уводят сквозь туман
ВРАГИ ЯПОНСКОГО НАРОДА

Обычно большинство своих сочинений поэт Герман Лукомников дает в двух вариантах – цензурном и бесцензурном, то есть матерном и нематерном. То же самое имеем и здесь: в книжке есть специальное приложение – одиннадцать художественных открыток, вложенных в почтовый конверт, вложенный в свою очередь в книжку Цитировать я эти хокку не буду Хотя – одно процитирую, самое приличное из одиннадцати:

Примостился мальчик
На седле, а лошадь ждёт.
Собирают редьку.
ДОЖДИК, БЛЯ, ИДЁТ

Приложение Пушкиноедство Краткий опыт пушкиновидения

Мы своей любовью даже ТАМ его достали.

Ф Раневская

Короткое предисловие

Век прошедший сменяется веком нынешним Проходят юбилеи, миллениумы. Проедаются гранты и гонорары Лето кончилось, проходит зима Пушкину же все нипочем Мы стареем, он продолжается. Мы уходим, он остается.

Единственный способ остаться в вечности – примазаться к его немеркнущей славе Что я и попытался сделать в меру своих малых обывательских сил.

Поколение Пу

В одной петербургской школе был проведен опрос. Произвольно выбрали десять старшеклассников и попросили каждого из них назвать любимое стихотворение Пушкина

Результаты были такие

Половина не назвала ничего Один молодой человек три минуты мучительно вспоминал, на четвертой минуте вспомнил: «Я из лесу вышел, был сильный мороз». Другой, вернее, другая (девочка) продекламировала две первые строчки из лермонтовского «На смерть поэта» И лишь трое назвали правильно «Я помню чудное мгновенье» – два человека, и несколько строчек из «Утопленника» («Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца») – один.

Когда этих же самых школьников попросили назвать любимые сорта пива, спектр ответов был радужнее, чем радуга

Один модный современный писатель назвал поколение 80-х поколением Пе – то есть выбравшим для себя «Пепси».

По аналогии с этим определением поколение 90-х, включая нынешнее, смело можно назвать поколением Пи Оно выбирает пиво.

Что же сказать о нас – о поколении 60-70-х? Что мы за поколение такое?

Я думал, думал и, наконец, придумал: мы – поколение Пу.

Мы выбрали для себя Пушкина

Великий маленький Пушкин

Спросите у любого из нашего поколения, кого из знаменитых русских людей мы одинаково хорошо помним и маленьким, и большим. Естественно, не в живую, а по портретам

Половина назовет сперва Пушкина, потом Ленина Другая половина, наоборот, – начнет с Ленина, а Пушкиным кончит.

Последовательность роли не играет.