Книжка про Гришку

Гришка налил себе чаю. Принялся было сказку придумывать такую: чай индийский на дяди Федином огороде самостоятельно произрастает в виде пальмы. Листья у пальмы разные: одни чайные, другие из серебряной бумаги, чтобы в неё чай индийский заворачивать.

Но дядя Федя и дядя Павел так громко грустили, смеялись и пели и так часто повторяли со вздохом: "Эх, Васька, Васька..." - что сказка дальше пальмы не продвигалась. Правда, придумался полосатый кот Васька, который сидел на пальме, пел песню "Не плачь, девчонка, пройдут дожди..." и мастерил себе из серебряной бумаги крылья для полёта.

Чтобы не мешать взрослым, Гришка отнёс свой стакан на кухню. Бросил в него кусок сахара-рафинада, ложечкой поболтал. Сахар развалился на большие куски, потом распался на мелкие крошки, потом и вовсе растаял, пустив по воде как бы прозрачный дым. Гришка ещё положил. Другой кусок тоже растаял.

"Интересно, - подумал Гришка. - Сахар тает, потому что не крепкий. А если поболтать в стакане гайку?"

"Какую гайку?" - спросилось в его голове.

"А вот эту".

Гайка лежала возле сахарницы. Небольшая, железная, совсем новая.

Гришка бросил её в стакан.

Крутится гайка, в стеклянные стенки тюкает, но не тает.

"Наверно, я недолго кручу, - думает Гришка. - Гайка крепкая, не сахар. Нужно её крутить подольше".

Гришка сел поудобнее, вздохнул несколько раз поглубже, чтобы сон прогнать, и принялся без устали крутить ложкой в стакане. Сам думает: "Может быть, сочинить сказку про девочку Лизу? Собирает Лиза по утрам росу с одуванчиков, потому у неё такие волосы лёгкие. Уж это, наверное, сказка..."

- Крутишь? - услышал Гришка вопрос с подковыркой.

- Кручу. - Гришка поднял глаза от стакана и увидел: стоит возле печки гражданин с чемоданом, то ли усталый очень, то ли больной. Щёки выбриты наспех - в глубоких морщинах будто пепел скопился. Волос у гражданина на голове мало, но не то чтобы лысый.

- Не признал? - спросил гражданин. И сам ответил печально: - Не признал... Раньше я на них смахивал, на Пашку и на Федьку.

- Точно, - сказал Гришка, раскрыл глаза до ломоты в висках, чтобы сон прогнать окончательно. - Есть отдалённое сходство. А вот дядя Павел и дядя Федя очень похожи.

- Именно, - кивнул гражданин. - Они же товарищи - не разлей вода. Они отчего похожи? От сходства мыслей и интересов, а также от верной дружбы.

- А вы? - спросил Гришка.

- Я дядя Вася. Ихний бывший приятель. - Дядя Вася поставил чемодан на пол, поёжился и погрел руки, подув на них, словно на дворе дождь и холод, а не тёплый летний вечер.

- Что с вами? - спросил Гришка. - Болеете? - Это он вслух спросил, а про себя подумал: "Может быть, сочинить сказку, в которой Пестряков Валерий победит все болезни..."

- Отболел уже, - сказал дядя Вася. - Продрог я. На открытой попутке ехал. Ветер в лицо, сам понимаешь. Теперь грущу и тоскую. Пашка - он не тоскует. Федька - тот вообще оптимист. А я грущу и тоскую. Мерихлюндия у меня хроническая - от прошлой весёлой жизни на разговор тянет.

Гришка из деликатности про мерихлюндию расспрашивать постеснялся.

Разлука ты, разлука

Дядя Вася прошмыгнул от печки к столу. Некоторое время скромно сидел, нагрузив на ладонь печальную голову. Потом развалился, задрал ногу на ногу.

- "Разлука ты-ы, разлука - чужая сторона..." - запел он и объяснил: Всё у меня от неё, от гайки. Не подкручивал. Разболталась она и упала где-то на путях-дорогах.

- Как не подкручивали? - спросил Гришка. - А дядя Павел, а дядя Федя?

- Эти подкручивали... Окаянная гайка. Она, брат, внутри. Бывало, есть хочется. Сидишь, как крокодил в дистиллированной воде. Ничего в голову не идёт. Одни грёзы о колбасе розовой, огурчиках пупырчатых. Севрюга, зелёными листочками разукрашенная, проплывает мимо с громкой усмешкой. И шпроты недоступные, как скифское золото... Пашка подкрутит гайку свою потуже - и за учебники. Федька тоже подкрутит - и каким-нибудь делом займётся. Чувство долга у них. А мне на такое - тьфу! Я никому не должен. Отсёк, и всё тут... И чего я сюда приехал? И зачем меня понесло?

- "Мы конная Будённого, и про нас... - запели в комнате. Звук дошёл через дощатую перегородку приглушённо, но чисто: - ...былинники речистые ведут рассказ..."

Дядя Вася прыгнул от стола к печке, на шесток взгромоздился и как бы усох от дыхания углей.

- Не говори, что я тут, если выйдут, - попросил он, спрятавшись за чугунок с картошкой.

Когда песня в комнате кончилась, дядя Вася высунулся из-за чугунка, перемазанный в саже.

- Ишь глотки дерут. За столько-то лет не научились другие песни играть. - Дядя Вася на стол прыгнул, уселся на край, обхватив одно колено руками. - Что человеку нужно после яростного конного боя? Весёлый звук гармошки, сытный борщ и богатырский сон с приятными сновидениями. А они? Гайки свои подкрутят: один носом в книжку зароется, другой возьмётся сёдла чинить или в разведку пойдёт добровольно.

- Какая же у них гайка? - вопрос Гришка задал.

Дядя Вася показал пальцем на стакан.