Книжная девочка

А что делать альфонсам поневоле? Когда любовь – любовь, а денег нет? Самый простой выход – нет проблемы, пока ты ее игнорируешь. Пока ты сам не понял, что живешь на счет жены, ты – хозяин в доме. Практически царь и бог. И любые попытки жены поговорить на финансовую тему переводятся в скандал не просто так, а с далеко идущим умыслом: создать у нее условный рефлекс, чтобы боялась лишний раз произнести слово «деньги» в присутствии мужа. По крайней мере, хорошая жена должна содержать мужа так, чтобы он об этом даже не догадывался.

Михаил еще ничего, он просто упрекает ее в жадности. Есть ведь мужья, которые в таких случаях применяют бред ревности или обвиняют жену в том, что утратила привлекательность. А граждане с совсем бедной фантазией прибегают к помощи старых добрых побоев.

Мила с восемнадцати лет жила собственным трудом, копейки чужой за это время не взяла. Мысль упрекать кого-то в том, что он жалеет на тебя свои личные деньги, казалась ей абсурдной и дикой.

Правильно говорит Руслан, есть хомо сапиенс, а есть хомут сапиенс. Такая разновидность людей, висят у других на шее и прекрасно себя чувствуют. И те, которых шеи, тоже довольны, им непривычно и страшно шагать налегке.

Мила покосилась на мужа. Завернувшись с головой в одеяло, он сердито спал. Что она потеряет, если разведется? Да ничего, кроме этой шайки паразитов. Нужно смотреть правде в глаза: Михаил никогда не был заботливым мужем, она нужна ему только как обслуга и спонсор его драгоценной семейки. Стоило ей только раз не согласиться с его тратами, как извольте: оскорбления и скандал. Он даже не посчитался с тем, что она после дежурства, устала как черт.

Собрать завтра вещички, выкинуть прихлебателей из своей квартиры и подать на развод! Какая приятная, освежающая мысль!

Но снова остаться одной… Скучать по Мише, она, конечно, не будет. Но общественное мнение, черт его возьми! Ах, Мила-Мила, и снова-то она одна осталась. Не может ни с кем ужиться, несчастная психопатка. У ее коллег злорадства хватит.

Утром, не дожидаясь, пока поднимется старуха, Мила выскользнула из дома. На кухонном столе осталась записка, что ее срочно вызвали в клинику, поэтому Михаилу придется сочинить обед самому.

Она шла пешком, радуясь своей молодой походке. Настроение за ночь поднялось, наметились пути выхода из кризиса. Если мужчина не понимает головой, поймет через желудок.

Никогда не надо спорить с начальником. Нужно просто сделать то, что он приказывает. Пусть начальник ужаснется.

А Михаил в какой-то степени ее начальник. Она завтра же отдаст ему свою карточку, пусть рулит бюджетом семьи хоть до посинения. Но уж простите, от ее левых гонораров он не услышит даже шелеста купюр. Борьба с коррупцией, ничего не поделаешь. Ты же не хочешь, чтобы твоя жена загремела за решетку? Ах, ты готов развестись, потому что я мало зарабатываю? Но тогда ты такой подонок, что ради избавления от тебя не жаль вытерпеть сладкие улыбки коллег!

Весь день она радовалась своему решению и, оперируя, мурлыкала песенку Шапокляк: кто людям помогает, тот тратит время зря, хорошими делами прославиться нельзя.

Михаил поднялся в ординаторскую только ближе к вечеру. Увидев, что она одна, улыбнулся и поскребся в открытую дверь, принимая вид нашкодившего кота.

– Солнышко?

– Уйди, Михаил! – сказала она, но против воли улыбнулась.

– Я сварил обед, не волнуйся. Хотя и понял, что ты наврала про вызов.

Мила прикидывала, что лучше – целоваться или ругаться, но тут уединение супругов было нарушено.

– Друзья Людмилы и Руслана, – громогласно заявил Волчеткин от двери, – с героем моего романа без промедленья, сей же час… Короче, выпьем, няня, где же кружка?

– Садитесь, ребята, – Мила подмигнула вошедшему за ним Спасскому. – Как прошла КИЛИ?[6]

– А, – тот махнул рукой и сел на диван, вытянув тощие ноги. – Всех покойников, как обычно, на меня повесили. Старушку бог прибрал, а Спасский виноват! К концу заседания сам поверил, что я слуга сатаны.

Мила быстро перебрала в памяти последние летальные случаи. Грубых врачебных ошибок не было, самый молодой покойник перешагнул восьмидесятилетний рубеж. За что ругать-то?

– Была б спина, будет и вина! Эту бабульку не взял в операционную, а ту, наоборот, взял, хотя от перемены мест слагаемых… Ты же знаешь этих старушек, они как машина «Победа». Пока ее не трогаешь, она дымит, бренчит, но едет. А как открыл капот, все посыпалось…

– Так орали на бедного Андрея Петровича, что пришлось напомнить: убивает все же болезнь, а не врач! За редкими случаями ятрогении[7]. Но, сказал я, своими бесконечными выговорами, разносами и не всегда умным контролем вы как раз угнетаете психику врача и провоцируете его на ошибки.