Книжная лавка

– Уставшим, – сообщает она через некоторое время. – И постаревшим. Он постарел, Китти. Тебя это должно порадовать.

Фрида улыбается.

– Я тоже сильно постарела, – смеюсь я.

Фрида допивает остатки вина и прикуривает ментоловую сигарету:

– А вот и нет. С новой прической ты выглядишь куда моложе.

Машинально прикасаюсь рукой к волосам. Укладка, сделанная Линнеей, отлично держится, но на следующей неделе я опять пойду к ней в парикмахерскую. Из зеркала на меня смотрит посвежевшая и куда более привлекательная Китти, раньше такое бывало редко. Но причина не только в новой прическе. Дело еще и в том, что я по уши влюблена в мужчину моей мечты – во всяком случае, по ночам.

– Кажется, Кевин меня заметил. И тебя. Поднимается с места, – сообщает Фрида шепотом. – Соберись, сестренка. Он идет сюда.

Она поворачивается к Кевину и улыбается, давая мне повод обернуться. Я старательно изображаю изумление, но его этим вряд ли обманешь.

– Привет! Я вас издалека увидел.

Кевин опирается на наш столик. Долговязый, худой, сутулый, совсем как в юности. Ни капли не изменился, фигура как у подростка. Кажется, я уже успела привыкнуть к широкоплечему коренастому Ларсу, который по телосложению очень похож на меня. Мы с Кевином были слишком разными внешне. Когда мы танцевали, я чуть ли не в пупок ему дышала и то и дело запрокидывала голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Чтобы хоть немного сгладить разницу в росте, он уговаривал меня носить туфли на самых высоких каблуках. Но от этого становилось только хуже: к концу вечера я уже не чувствовала ног. Кевин всегда считал меня слишком пухленькой – при том, что моя пышная грудь его вполне устраивала. Однако же он постоянно пытался убедить меня сесть на диету и похудеть.

В отличие от Ларса за все эти годы Кевин, похоже, не потерял ни единого волоса. Его густые темные кудри ничуть не поредели, но знакомые карие глаза кажутся стеклянными. Сегодня он явно перебрал.

Фрида кивает на пустой стул и гасит окурок:

– Присоединяйся, Кев.

Он садится. Я бросаю на Фриду вопросительный взгляд. Она смотрит вниз на свои ладони, приподнимает брови и едва заметно касается правым мизинцем левого безымянного пальца. Я кошусь на левую руку Кевина: кольца нет.

Ага. Неужели она заметила это с противоположного конца зала? Или просто догадалась? Счастливые семьянины не сидят в баре в такое время. Они спешат домой к женам, детям и большим мохнатым собакам.

– Давно не виделись, – говорит Кевин. Он быстро допивает то, что осталось в бокале, потом машет официантке. – Дамы, вас угостить?

Вот это сюрприз. Кевин всегда был редкостным скрягой. Нет, он, конечно, платил за меня на свиданиях, но мне всегда казалось, что он выбирает самые недорогие рестораны. Даже на дни рождения и Рождество он особо не тратился: то подарит крошечный флакон духов, то шарф или шляпку с распродажи. При этом он любил повторять, что откладывает на совместное будущее. И он действительно откладывал на будущее – только не на наше.

В ответ на его предложение Фрида кивает. Официантка приносит Кевину еще скотча, а нам подливает вина.

– Запишите на мой счет, – подчеркивает Кевин. Официантка натянуто улыбается нам с Фридой и уходит. – Как жизнь?

Кевин откидывается на спинку, едва не падая назад вместе со стулом. Сколько он успел выпить? Так нахлестаться в будний день, на глазах у всех – Кевин же теперь врач! Я прекрасно помню: врачи, как правило, не напиваются на людях.

– Все отлично, – откликается Фрида. – У нас свой книжный магазин на Перл-стрит.

Кевин кивает. Достает пачку «Пэлл-Мэлл» и прикуривает. Фрида тут же составляет ему компанию и вытаскивает свои ментоловые сигареты. Он протягивает ей горящую зажигалку, и она прикуривает. Я молча наблюдаю за происходящим, пытаясь сохранить непринужденное выражение лица.

– Слышал я про ваш книжный. – Кевин щелкает крышкой зажигалки. – Давно хотел зайти.

Ага, конечно. Я сверлю его взглядом, отпивая вино. Не могу понять, почему он так меня злит. Между нами, к счастью, давно все кончено. Вот в кого он превратился. Разве я хотела бы быть его женой?

Разумеется, нет. Я хочу быть женой человека, которого не существует.

Заставляю себя успокоиться и с улыбкой спрашиваю Кевина:

– А ты как поживаешь?

Он долго смотрит на меня, будто взвешивая слова.

– Да все нормально, – в конце концов произносит он. – Работаю терапевтом в больнице Сент-Джо. Сейчас живу один. Ты, наверное, слышала.

Я качаю головой:

– Нет. Я не знала.

– Ну… – Он опускает палец в бокал и помешивает. Помню эту его привычку. – Не сложилось у нас. Зато есть двое славных детишек. Показать фотографии?

Он мрачно улыбается. Мне не хочется смотреть на его детей, но Фрида вежливо отвечает:

– Конечно!

Кевин достает портмоне. Со школьных фотографий нам улыбаются две девочки, у младшей нет двух передних зубов.

Кевин показывает на старшую:

– Это Бекки, ей десять. А Нэнси восемь.

– Симпатяги.

Фрида бросает короткий взгляд на фото, потом откидывается на спинку стула и затягивается, внимательно наблюдая за мной.

– Да, милые, – откликаюсь я. – Ты, наверное, очень ими гордишься.

Он кивает: