Книжная лавка близ площади Этуаль

- Конечно, мсье. Майор - наш постоянный клиент. Он собирает старинные издания. И мы припасаем для него самое интересное из наших коллекций. Майор Борзиг бывает у нас в доме.

Офицер насупливается, раздумывает. Кажется, майор Борзиг какая-то персона в штабе. Кроме того, на днях командование еще раз повторило, что не следует восстанавливать французское население против немецкой армии. Ночной обыск в этой лавчонке будет завтра же известен в городе. А что, если там действительно никого не окажется, кроме этой девчонки и ее сестры? Солдаты, конечно, не удержатся, разболтают, сделают из своего командира посмешище для всей комендатуры...

Офицер напускает на себя самый суровый вид.

- Вы можете дать мне слово, что в доме, кроме вас и сестры, нет никого посторонних и что вы никому не открывали дверь?

- Что вы, мсье! - пугается Николь. - Да мы с сестрой, чуть стемнеет, запираемся вот на этот засов и носа не высовываем из нашей конурки! Мы обо большие трусихи, мсье, и вы даже представить себе не можете, как мы благодарны вам за то, что вы охраняете наш покой!

Немец пристально вглядывается в безмятежное личико. Что? Благодарит за охрану? Она в уме, эта девчонка? Или блаженная? Гм... кажется, говорит даже без насмешки?

Он козыряет:

- Отлично, мадемуазель. На первый раз поверю вам на честное слово и не стану осматривать ваше жилье. Зелль, Брюкке, марш!

Солдаты отворачивают от двери.

- Мсье, а кого вы ищете? - спрашивает вдруг Николь. - Ах, простите, я, кажется, задаю бестактный вопрос?

Офицер приостанавливается.

- Нам нечего скрывать, мадемуазель. Разыскиваем двух сбежавших типов, из которых один ранен. Уйти далеко они не могли.

Он снова козыряет и следует за солдатами.

- Спокойной ночи, мсье, - желает ему певучий голос девочки в халате.

Николь закладывает засов, стоит, прислушиваясь к удаляющемуся топоту.

Потом взбегает наверх.

- Так и знала: стоит и трясется! - бросает она Жермен. - Ну, где же наши гости?

- Как тебе удалось избавиться от бошей? - спрашивает, трепеща, Жермен.

- Борзиг помог.

- Как, разве Борзиг вернулся?! - еще больше пугается Жермен.

- Успокойся, его нет. Помогло его имя, - кратко объясняет Николь. Так куда же ты упрятала тех двоих?

- Они у нас в спальне. О Николь, я боюсь, что один умрет. Он весь в крови и без сознания. Боже, что мы тогда будем делать!

- Глупости! Он просто ранен, вот и все! - отрезает Николь. - Погоди, сейчас все выясним.

За четырьмя рядами широких стеллажей, сплошь уставленных старыми книгами, сохраняющими запах кожи и пергамента, - две жилые комнатки сестер: кухня, она же столовая, а при случае и кабинет, и крохотная спаленка.

Когда Николь вошла в спальню, ей в первое мгновение показалось, что комната пуста. Удивленная, она сделала еще шаг и тут, в узком пространстве между двумя деревянными кроватями, увидела обоих "гостей". Один недвижно распростерся на коврике, другой примостился тут же, на корточках, в напряженной и неестественной позе. Он был светловолос, мелкокудряв, с очень розовым и как будто припухшим лицом младенца. Затравленный, подозрительный взгляд его встретился со взглядом девушки.

- Можешь вылезать, они ушли, - сказала Николь. - Я их спровадила. Она нагнулась к лежащему. - Гм!.. Кажется, и вправду дрянная история, пробормотала она. - Ну-ка, любезный блондин, помогите мне поднять вашего дружка. Жермен, берись за ноги, а я поддержу голову.

- Погоди, что ты собираешься делать? - шепнула Жермен.

- В данную минуту положить его на мою кровать.

- Как, ты хочешь, чтоб они остались у нас?! Ты понимаешь, что будет, если их найдут?

Николь оскалила зубы: точь-в-точь волчонок.

- А ты что же, собиралась их выбросить ночью на улицу, чтоб они попались гестаповцам? Так?

- Но мы же совершенно не знаем, кто они такие, откуда, - защищалась Жермен.

- Мы знаем, что за ними гнались боши, стреляли и что один из них ранен и нуждается в нашей помощи. Для меня, по крайней мере, этого вполне достаточно. Остальное узнаем, когда выясним, что с этим беднягой.

- Но... я думаю... - снова начала Жермен.

- Ты слишком много думаешь. В наше время это вредно, - оборвала ее Николь.

Она отвернула одеяло, и по ее знаку кудрявый легко приподнял товарища и положил его на кровать. Свет настольной лампы упал на раненого. Открылось узкое молодое лицо с большим чистым лбом и косо подрезанными темными волосами. Тень от ресниц лежала на впалых щеках.

- Вот красавец! - вырвалось у Николь. - Жермен, пощупай ему пульс. Ты же у нас без пяти минут врач.

Сама она очень осторожно и проворно принялась стягивать с лежащего куртку. Оказалось, под курткой нет даже рубашки, а только лохмотья, отдаленно напоминающие фуфайку. Николь попыталась снять лохмотья, чтобы осмотреть рану, но юноша болезненно застонал. Николь отступила.

- Нет, мои лапы не годятся для такой тонкой работы. Тут нужен специалист.

- Пульс очень слабый, еле прощупывается, - объявила Жермен. Кажется, он в таком состоянии, которое называется коллапс.