Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль

— А мы с Шанталь пригласили к нам на вечер гостя. Повстречался нам один здешний, симпатичный такой, мсье Финэ. Сказал, что непременно придет.

Кто-то ахнул:

— Финэ! Она пригласила Финэ!

Ребята загудели. Кто-то звал уже Боболь — решительную крепышку воспитательницу.

— Боболь, Боболь, иди сюда! Парижанка пригласила к нам самого Финэ!

Боболь протиснулась сквозь кружок ребят:

— Это правда? Ты позвала к нам Финэ?

— А что тут такого? — Клоди была искренне удивлена.— Из-за чего такой шум? Очень симпатичный дядя, сказал, что он очень уважает мсье и мадам Жюльен, что он тоже коммунист и всегда стоит за народ.

Боболь махнула рукой, засмеялась.

— Он тебе наскажет! Это первый вор на деревне. Он постоянно крадет у нас строительные материалы, инструменты — словом, все, что плохо лежит. Я сейчас же пойду к Анриетт, расскажу про твое приглашение. Наверное, тебе придется пойти в деревню к мадам Финэ извиниться и отменить приглашение. Она поймет, она знает, что Жюльены не желают принимать ее муженька.

Клоди вспыхнула:

— Ни за что! Ни за что не пойду позориться и обижать людей!

Но Боболь была непреклонна:

— Тебе придется пойти. Мать терпеть не может Финэ.

31. «КАПИТАНУ НАПЛЕВАТЬ»

И все-таки Финэ оказался гостем на ребячьей вечеринке и сидел в зале рядом с Анриетт и Патошем и оживленно говорил о чем-то, то и дело хватаясь за свою трубочку и тут же спохватываясь, что курить здесь строго-настрого запрещено.

И уже все, и взрослые и дети, в республике знали, что Жюльены ответили Боболь, когда она сказала им о приглашении Клоди:

— Что же, девочка такой же полноправный член нашей республики, как все мы. Она приглашала гостя от имени республики, и никто не имеет права отменить это приглашение, хотя бы гостем был самый отпетый человек.

— Но она может пойти к Финэ и извиниться, что не знала о наших правилах или что-то напутала,— попробовала возразить Боболь.

Но Мать вспыхнула почти так же, как Клоди:

— Ни в коем случае! Мы не станем так обижать ни ее, ни семью Финэ.

И теперь в зале она сидела рядом с гостем и звала его «соседушкой».

Среди ребят уже полз шепоток, что «похитительница детей» добивается своего даже у Жюльенов и вообще особа очень принципиальная. А блондинка с челкой, которую звали Брижит и которую уважали все ребята, сказала задумчиво:

— Мне кажется, я могла бы с ней подружиться. Она начинает мне нравиться.

Анриетт захлопала в ладоши:

— Сейчас мы покажем нашему гостю и новенькой, как мы умеем петь.

И ребята, сидящие на полу у стен светлого уютного зала с навощенным полом и картинами, рисованными самими воспитанниками республики, встали, и свежие, как лесные колокольчики, ребячьи голоса запели главную песню — гимн республики, песню Дружбы.

Клоди слушала песню, а сама смотрела в незанавешенное окно: там, обрамленная острыми зубцами гор, лежала укутанная снегами долина и в черноте неба блестели и перемигивались крупные, как цветы, звезды и где-то поблизости отзванивал часы церковный колокол.

Девочка вдруг почувствовала, как далека эта долина от остального мира, как далеко ушла вся прошлая ее жизнь, и ей внезапно показались особенно уютными и этот тепло освещенный зал, и уже хорошо знакомые лица ребят, а главное — главное, лицо Анриетт, такое внимательное и мягкое... «Надо будет написать Рири, что мне здесь хорошо»,—подумала она.

Песня кончилась. Клоди и Финэ громко зааплодировали.

— Вам понравилось? — спросила Анриетт, а Патош сказал:

— Поиграем с новенькой в какую-нибудь игру. Согласны?

— Давайте в «Капитану наплевать»! — выкрикнула Брижит и подмигнула соседям.— Пусть водит новенькая!

— Да, да, сыграем в «Капитану наплевать»! — подхватили ребята, лукаво поглядывая на Клоди, — Чур, водит парижанка!

— Гм... Будь по-вашему,— согласился Патош.— Расскажите же ей правила игры.

— Садись посередке.— Один из старших мальчиков, вихрастый и улыбчивый Дидье, выдвинул стул на середину зала и указал на него Клоди.— Ребята, у кого есть куртка поплотнее?

Тотчас же появилась чья-то стеганая спортивная куртка, которой накрыли Клоди с головой. Теперь она сидела в полной темноте, ей было и душно и любопытно, что будет дальше.

— На все, что тебе будут говорить, ты должна отвечать: «А капитану наплевать»,— продолжал Дидье, еще плотнее укрывая девочку.— Идет?

— Идет,—таким глухим голосом,, что всем стало смешно, отвечала из-под куртки Клоди.

— Итак, начинаем,— объявил Дидье. Он взял в руки один из рукавов куртки и, пользуясь им, как рупором, заговорил: — Капитан, на море — волнение. На горизонте собрались темные тучи.

— А капитану наплевать,— загробным голосом объявила Клоди.

Послышался смех.

— Капитан, волнение все сильнее, тучи обложили все небо,— продолжал Дидье.

— А капитану наплевать,— отвечал все тот же загробный голос из-под куртки.

— Капитан, сверкают молнии, приближается гроза, волны уже перекатываются через палубу.

— А капитану наплевать,— отозвалась куртка. Очевидно, Клоди было очень жарко: куртка ходила ходуном.