Книжная Москва первой половины XIX века

Несколько раз переиздавалась «Детская энциклопедия, или Сокращение всех наук» с гравированными картинками. Энциклопедия давала краткое понятие о науках. Большое место среди литературы для детей занимали художественная литература, жизнеописания великих людей, живописные альбомы, драматическая литература.

В редколлегию «Библиотеки для воспитания» (1843–1846), рассчитанной на детей от 8 до 10 лет, были приглашены известные ученые и писатели: С. П. Шевырев, отвечавший за словесность, Д. Л. Крюков — за древнюю филологию, Т. Н. Грановский — за среднюю и новую историю, П. Г. Редкин — за педагогику и общее редактирование, М. П. Погодин — за русскую историю, О. М. Бодянский — за славянскую историю, А. П. Зонтаг — за отдел русских сказок, преданий. Членами редколлегии были также А. С. Хомяков, Н. М. Языков. В «Библиотеке» печатались статьи по истории народов, по истории Москвы. Здесь помещены стихи Е. А. Баратынского, Н. М. Языкова, А. А. Дельвига. По естественной истории обращает на себя внимание статья К. Ф. Рулье «О влиянии наружных условий на жизнь животных» (ч. 2, 3, 1845).

Художественная литература

Художественная литература (около 32 % всех изданий) почти наполовину состояла из романов и повестей (из них переводных около 60 %) Охотнее всего посетители книжных лавок покупали романы «ужасные», «забавные», «чувствительные», «сатирические», «моральные», выходившие изящными томиками в одну восьмую долю листа, малым форматом, объемом не более 200–250 страниц, с красивым шрифтом, гравированными иллюстрациями в начале или конце книги, изображавшими сцены встреч, прощаний, молитв.

В начале века популярны были сочинения Н. М. Карамзина, П. И. Шаликова, А. Е. Измайлова. Нравоописательная сатирическая проза была ярко представлена сочинениями В. Т. Нарежного. Его повести «Российский Жильблаз», «Бурсак», «Два Ивана, или Страсть к тяжбам» имели успех у читателей. В. Г. Белинский причислял Нарежного к писателям «с замечательным и оригинальным талантом» и считал, что «Бурсак» и «Два Ивана» — это первые русские романы^{38}. Современники называли Нарежного «русским Теньером» по имени фламандского художника, для творчества которого был характерен грубоватый натурализм в живописи. С сочинениями Нарежного был хорошо знаком Н. В. Гоголь. В его «Вие» можно узнать бурсаков Нарежного, в «Повести о том, как поссорились Иван Иванович и Иван Никифорович» — сюжет «Двух Иванов».

Однако русских романов было недостаточно, чтобы удовлетворить жажду читателей к чудесному, необычному, чувствительному. Переводы английских, французских, немецких романов заполняли книжный рынок. Один из современников замечал: «Англия, Германия, Франция едва успевают блеснуть каким-нибудь произведением умов своих и талантов; едва рецензент подаст о них понятие, как уже неусыпные переводчики наши перетаскивают оное на язык русский…»^{39}Наиболее часто переводились сочинения мадам Жан-лис, Коттень, Радклиф, Дюкре-Дюмениля, Коцебу, Лафонтена. О романах этих авторов В. Г. Белинский писал: «…добрый немец Август Лафонтен пленял в романе чувствительные души приторно-сладенькими мещанскими картинками семейственного счастья в немецком вкусе. Француз Дюкре-Дюмениль рассказывал в романах о детях, рождение которых покрыто тайной, но которые потом благополучно находят своих «дражайших родителей», папеньку и маменьку, и делаются богатыми и счастливыми. Англичанка Анна Радклиф пугала в романе воображение своих читателей явлениями мертвецов и призраков, которые потом очень естественно объяснялись тайными ходами и дверями в замках… Г-жи Жанлис и Коттен прославились сентиментально-моральными романами, но у первой на главном месте была мораль — ее неизбежная спутница — скука»^{40}.

Современники к увлечению подобными романами относились с юмором. В сатирической сценке, помещенной в «Новостях русской литературы», издатель делает заказ автору: «В нынешний год дети отменно удаются… Я прошу… какого-нибудь романа под названием: Дитя или Дети… чьи хотите! Любо смотреть, как скоро сбываем с рук Детей тайны, или Детей, рожденных в лесу. Лучшие авторы забыты из-за этих удивительных творений…»^{41} О романах с описаниями приключений и любовных переживаний героев «Вестник Европы», беря в расчет разный уровень читателей, писал, что «надобно всякому что-нибудь поближе: одному Ж. Ж. Руссо, а другому Никанора (злосчастного дворянина)», так как есть надежда что тот, «кто начинает злосчастным дворянином, нередко доходит до Новой Элоизы»^{42}.

Декабристы отдавали предпочтение романам мадам де Сталь, которая проповедовала культ свободного чувства, независимость от сильных мира сего, противопоставляла уединение от общества, нравственность, культуру ничтожности «порочных дворов», «царей и богачей». Популярностью пользовался ее роман «Коринна» с яркой любовной интригой. Одним из первых он знакомил русского читателя с великим итальянским поэтом Данте.