Книжник

— В ночь, когда Иисуса схватили в Гефсимании, ученики разбежались. Клеопа не знал, что теперь делать. Я предложил ему пожить у меня. Через несколько дней он пошел искать

остальных и вернулся. Тело Иисуса перенесли в гробницу, но теперь Его там не было. Одна

из женщин утверждала, что видела Его живым, стоящим в саду около склепа. Но это была та

самая, из которой изгнали семь бесов, и я решил, что она опять не в себе.

— Мы с Клеопой оба хотели убраться подальше из этого города, подальше от Храма.

Он боялся ареста. Я не желал видеть самодовольства книжников и священников, фарисеев, затеявших гнусный сговор и преступивших Закон, чтобы уничтожить Иисуса. И не хотел

смотреть, как они выследят учеников — одного за другим — и сделают с ними то же, что с

Иисусом. — Рот его скривился. — Я даже не взял своего прекрасного мула, и мы

отправились в Эммаус пешком.

Сила сцепил пальцы, но это не помогло унять внутреннюю дрожь.

— По дороге мы говорили об Иисусе. Он был пророк, в этом я не сомневался. Но у нас

обоих оставалось так много вопросов!

«Я думал, Иисус — это Он», — настаивал Клеопа. - «Думал, Он - Мессия». Раньше и я

так считал, но искренне верил, что если бы это был Мессия, Его бы не убили. Бог бы не

допустил.

«А как же чудеса и знамения!» — продолжал Клеопа. — «Он исцелял больных!

Возвращал слепым зрение, глухим — слух! Воскрешал мертвых! Накормил тысячи людей

какой-то лепешкой и несколькими рыбками! Как Он мог творить такое, если не был Божьим

помазанником?»

У меня не было ответов, одни вопросы, как и у него. Клеопа печалился. Я тоже. Какой-

то незнакомец приблизился к нам и пошел рядом. «О чем это вы рассуждаете между собой по

дороге?» — осведомился он. Клеопа ответил нашему попутчику, что он, наверное, единственный во всем Иерусалиме, не знает о том, что произошло на днях. «А что

произошло?» — спросил тот. Клеопа не слишком терпеливо поведал ему об Иисусе. Мы

рассказали, что верили: этот человек — пророк, который творит великие чудеса. Это был

великий учитель, которого мы почитали Мессией, но наши старшие священники и члены

синедриона осудили Его на смерть, и римляне Его распяли.

Сила потер ладони друг об друга и снова крепко сплел пальцы.

— А потом Клеопа рассказал ему о женщинах, которые пошли к гробнице и

обнаружили, что она пуста, и о Марии Магдалине, утверждавшей, что видела Иисуса живым.

Никогда не забуду слова этого человека. Он говорил с нами, как с перепуганными детьми — каковыми мы и были на самом деле.

Он со вздохом сказал нам, что мы неразумные! «Как туго дается вам вера во все, что

предсказали пророки в Писаниях! Разве не ясно сказано, что Мессии предстояло претерпеть

все эти страдания, чтобы достичь Своей славы?» Он напомнил нам пророчества, которые так

не хотелось вспоминать. Мессия будет презрен и отвергнут, муж скорбей, изведавший

глубокое горе. Народ от Него отвернется. Враги будут его бить, плевать на него, осмеивать, хулить — и распнут вместе с преступниками. Его одежду будут делить по жребию.

Незнакомец привел место из Книги Исаии, которое я раньше слышал, но никогда не

понимал: «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира

нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились

каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас».

Сила ощутил, как снова подступают слезы.

— Пока этот незнакомец, голова которого была покрыта молитвенным покрывалом, 89

говорил, во мне все трепетало. Я знал, что каждое слово — истина. Сердце горело

уверенностью, что все это так. День клонился к вечеру, когда мы достигли Эммауса, и мы

попросили его остаться с нами. Он колебался, но мы с Клеопой стали настойчиво его

уговаривать.

Он вошел с нами и дом. Вместе мы сели за стол. Незнакомец взял хлеб, преломил и

протянул по куску. И тут я увидел Его руки и шрамы на запястьях. — Сила сморгнул, чтобы сдержать слезы. — Тогда я посмотрел на Него. Он откинул покров, и мы оба

увидели Его лицо. Впервые с того дня, когда Он сказал мне пойти и раздать все, что я

имел, бедным, я взглянул Ему в глаза, а потом… Он пропал.

— Как пропал?

— Он исчез.

Все зашептались.

— И что же ты увидел в глазах Иисуса, Сила? — тихо проговорила Диана.

Он посмотрел на нее.

— Любовь. Надежду. Исполнение всех обетований, о которых читал в Писании. Увидел

возможность изменить образ мыслей и последовать за Христом. Увидел свою единственную

надежду на спасение.

— А все твои деньги, дома, земли? — спросил Урбан.

— Я стал вкладывать свое имение: распродавал его по частям, по мере необходимости, — чтобы покрыть нужды церкви. Пища, жилье, проезд на корабле, снаряжение в дорогу — все, что требовалось. Последние остатки семейных владений продал, когда Петр попросил

отправиться с ним в Рим.

— Ты отдал все свое богатство на распространение Слова о Христе! — улыбнулся

Епенет.

— Я получил гораздо больше, чем отдал. Меня принимали как дорогого гостя в сотнях

домов, и у меня был кров в каждом городе, где мне приходилось жить. — Сила обвел комнату

взглядом, останавливаясь на каждой паре глаз. — И братья и сестры, отцы и матери, и даже