Книжник

После минуты тишины вдруг раздался сильный удар и звук падающей двери. Это был сильный магический удар, который смел с пути незатейливую преграду, перекрывающую вход в расщелину. В этот же момент в кроне огромного дуба что-то зашуршало, и, когда человек внизу стал медленно поднимать голову, на него сорвалась огромная двенадцатиголовая туша, рычащая гулко во все двенадцать пастей!

– Как смел ты, смертный человечишка, являться в наше логово и творить здесь все, что захочется!? – Произнесла одна из голов.

– И кому ты это сейчас сказал? Мы ж его раздавили уже! – произнесла другая.

– Так это от скуки уже, хоть с трупом поговорить можно!

– Ага, а еще можно из него теперь чучело сделать и повесить в логове. Будем с ним беседы вести! Вы тут что, совсем уже одурели? – произнесла, по всей видимости, старшая голова, голос которой был явно грубее и строже. – Всем по кусочку взять, и лезем на дерево, а завтра в деревню полетим, дам вам пообщаться с людьми. – Все головы засмеялись грозно, а туша одновременно с этим стала отходить назад.

И каково было удивление всего «личного состава» Змея, когда гостя не оказалось на том месте, где он был до момента прыжка.

– Где!? – Заревела старшая голова. – Каким образом?

В этот момент с дерева стала падать огромная ветвь, толщиной с две шеи Змея. Три головы не успели сместиться в сторону, и их прижало к земле.

– Найти! Разорвать в клочья! – две, соседние к поврежденным, головы ухватили бревно и с силой отбросили в сторону. Крылья стали расправляться, и Змей, цепляясь когтями-крюками за дерево, стал взбираться наверх. – Сжечь его! – в этот момент из двух глоток стал извергаться огонь, от которого загорелась ярким пламенем крона, затрещали мелкие ветки. Но толстые бревна лишь обуглились и стали голыми.

Таким образом, через небольшой промежуток времени весь дуб остался вовсе без зелени. Но найти обидчика так и не удалось. Тогда главная голова снова громко зарычала. Мощные лапы яростно ломали все, что попадалось на пути, рискуя свалить в итоге огромную тушу с высоты.

– Эй! Ты не меня ищешь, многоголовый? – послышалось с земли. Я здесь жду тебя, а ты решил пикник у костра устроить? Что-то плохо у тебя получается.

Глаза Змея окончательно залились кровью (все двадцать четыре глаза, которые сейчас со злостью смотрели на обидчика). Несколько мгновений, и огромный зверь, отталкиваясь от мощного дерева, оказался в воздухе. В момент, когда он стал снижаться, мощные крылья раскрылись во всю длину, и Горыныч, словно хищная птица, стремительно спустился в то место, где стоял человек, и тут же взметнул вверх, так и не схватив свою добычу. Над землей пронесся снова яростный рев.

Книжник громко смеялся, скрываясь где-то в зарослях, а Змей, разгоряченный неудачами, поливал окрестности огнем, пытаясь выманить мага.

– Что-то совсем ты глупым стал, Горыныч! Неужто так на тебя перепись повлияла?

– Да кто ты такой вообще? Хлипкий, светлокожий, не похож на местных мужиков здоровенных! И такие дела творишь! Выходи, воин, мы с тобой в честной схватке силой померимся!

– Ага, сейчас прям! Знаю я твою честность, Горыныч! Ты всегда правила нарушаешь! Теперь моя очередь. Сейчас я с тобой разомнусь, а потом… – Книжник замолчал, не договорив. Змей слышал, с какой стороны шел голос, и уже мчался туда, чтобы снова залить все огнем, но на подлете заметил, как из-за деревьев на него вылетел по прямой траектории огромный кузнецкий молот, от которого увернуться он не успел.

Огромная туша с громким треском и гулом свалилась на кроны невысоких елей и протаранила их еще около сотни метров, оставив за собой длинный след. Когда одна из голов все-таки смогла немного подняться и отряхнуться от земли, то увидела, что перед ней стоит Добрыня с молотом в одной руке и с человеком в плаще, переброшенным через плечо.

– Ну что ты, Горыныч, гостей так встречаешь недружелюбно? Вон, пол леса сжег из-за него! Совсем уже бескультурным стал? Я тебя научу, гад, как встречи устраивать. Тем более гость у нас серьезный – Добрыня повернул голову к переброшенному через плечо телу. – Только пьяный он сильно, от того тоже ведет себя некрасиво. Вставай уже. Идем чай пить!

За этим монологом зверь наблюдал очень удивленно и не мог ничего произнести, но потом поднялась еще одна голова, у которой был сильно рассечен левый глаз. Она заговорила басом:

– То есть, как чай пить? И что тут вообще происходит? Люди меня, Горыныча, учить культуре будут!? Да я вас всех… – удар молотом по голове, и очередное пришествие в сознание пришло рано утром, уже в логове.

– … двенадцать голов то у него откуда? – стал слышать Горыныч, медленно приходя в себя.

– Да как откуда? Сказка ваша старая очень, народом придумана была. И раньше говорилось о двенадцати головах. Потом переиначил кто-то. Видимо, мешали кому-то лишние морды, вот и обезглавили его немного. А когда я восстанавливал книгу вашу от болезни, пришлось писать по старым записям, потому что новых не помнил толком, да и пусть лучше так будет – ближе к корням.