Книжник

Некоторое время ели молча, затем, когда жбан опустел и был вновь долит до верху, беседа возобновилась:

— Небось Галик, трактирщик селищенский, уговаривал у него остаться, — старец перевёл выцветший взгляд на Колпина. Тот продолжал уписывать свинину, отрезая от окорока, водружённого на середину стола, один ломоть за другим.

— Было и такое, — ответил Асартан враз на оба вопроса.

— Правильно, что не послушали его, — старик отёр с жидких усов пивную пену. — Снега́ у нас нешуточные. Трёхдневная метель дорогу завалит — коням по грудь. Зря намучились бы. А ждать, покуда её другие проложат — тоже невелика сласть. В Селищах про нас говорят: "туда три утра тропу тропить". Оно и верно, меньше чем в три дня не уложишься, а то и всю неделю клади. А отсюда, даже по бестропью, за день к Крепостицам протопчетесь.

— Большая там крепость? — спросил Асартан, прислушиваясь к вою бури за стеной. Теперь, когда метель разошлась в полную силу, можно было не сомневаться: не просто непогода бушует над горами. Снежную круговерть спустили с цепи магические силы. Рука Книжника, кому же ещё… Одним бы глазом глянуть, чем он занимается сейчас, полагающий себя в безопасности, ограждённый от мира трёхдневной метелью.

— Нет там никакой крепости, — ответил за старика его чернобородый сын. — Прежде была, так её камнепадом побило. Две башни полуразрушенных остались, вот их Книжнику и отдали для волшебных дел. Ещё хутор есть, вроде нашего, Морух с семьёй живёт. Хутор и называется Крепостицами. А солдат там давно нет, кому они нужны, если с Поречьем сто лет войны не было.

— А с чего вы уверены, — осторожно спросил Асартан, — что метель продлится ровно три дня? Может она к утру затихнет или, напротив, на неделю разгуляется.

Хозяин снисходительно рассмеялся.

— Так она потому и называется трёхдневной, что послепослезавтра к утру затихнет. Минутка в минутку. Это всякий знает.

— На равнине о таком не слыхивали, — улыбнувшись произнёс Асартан и, словно невзначай, добавил: — Нет ли тут какого чародейства?

— Как же без чародейства в таком-то деле? — с готовностью подхватил хозяин. — Сама по себе трёхдневная метель не сладится.

— Книжник? — подсказал Асартан.

— Можно сказать, что Книжник, — рассудительно покивал крестьянин, — хотя если по-правде, то не он один. Все, кто в ведовстве маракует к этому делу руку приложили. Морух помогал и мой дед тоже два дня кряду ворожил. Ишь как притомился, к столу не добудиться.

— Притомился… — эхом откликнулся старец, облизал ложку и потянулся за новой миской каши. Жареная кабанятина не поддавалась обеззубевшим дёснам и дед довольствовался печёнкой и кусочками лёгкого, покрошенными в котёл.

— Зачем? — с искренним недоумением спросил Асартан.

— А как же без этого? Прежде, деды рассказывали, осень как попало начиналась. То морозы среди августа по огородам пройдут, то метель охотников в горах прихватит, то ещё какая беда. А нынче вместо беды — праздник. До октября — тёплая осень, потом день на охоту, а там и метель. Когда о непогоде заранее знаешь, так и буран в радость. Сейчас, поди, в каждом доме свинину едят, разве что очень охотникам не потрафило. Но тут уж сам виноват, не колдун. Так что Книжником вся округа очень даже довольна…

Крестьянин говорил что-то ещё, но Асартан не слушал. Он молча пил пиво и лихорадочно пытался составить новый план. Подобраться к сопернику втихаря не удалось, это ясно как дважды два. Раз слабоумный дед ходит у Книжника в подручных, то можно считать, что и сам чародей сидит с ними за столом и слушает разговоры. И хотя уши у старика глухие, но Книжник всё слышит преотлично. Асартану порой тоже приходилось пользоваться такими приёмчиками.

Ладно, не удалось напасть — начнём переговоры.

— А что, — проговорил Асартан, — Книжник так просто зовётся или у него и впрямь книга имеется?

— Имеется и не одна, — ответил хуторянин.

— Просто книги и у меня есть, — Асартан покривил губы, досадуя на мужицкую глупость. — Я о волшебной книге говорю, в какой тайная магия запечатлена. Если он настоящий книжник, то у него колдовская книга должна быть.

— Так и я о том же! — Мужик наклонился к пришлому магу и принялся втолковывать словно малому ребёнку: — Колдовские у него книги, самые что ни на есть волшебные. Я их сам видал, только читать не получалось. Вообще-то я грамотный, а тут и открыть книги не сумел. Можно, говорю, посмотреть? — а он смеётся: посмотри, посмотри!‥ Книгу дал, а мне её не открыть, будто там страниц и в заводе нету! Так-то вот!

Асартан покачал головой, демонстрируя сомнение. Ему не нравилось, что с ним играют в поддавки, за лёгкостью, с которой мужик сообщал тайные сведения, чудилась ловушка, волчья яма, вырытая посреди тропы. Провокация казалась слишком дешёвой, и Асартан рассудил, что не стоит притворяться, будто поддался на такую наивную уловку. Притворство может только усилить недоверие.