Книжные Черви 2

– Как давно ты уволилась? – не отставал Остап.

– Не поверишь, позавчера. Пока поживу на сбережения. Потом квартиру выставлю на продажу. Сама переберусь куда-нибудь, где подешевле. Вы же понимаете, что ожерелье – это путь обратно. Был путь обратно…

– Он им и остаётся, – сказал Чичиков. – Мы не станем отдавать ожерелье.

– Что? – удивился Печорин. – Но девочка…

– Прав Чичиков, – согласилась Муму. – Рисковать так не можем мы. Жертвы неизбежны. Но отдать ожерелье – жертв принести ещё больше равно.

После этой реплики собачки началась откровенная ругань. Герои перебивали друг друга, каждый пытался доказать свою правоту, но верное решение не находилось.

– Ты хочешь сказать, что мы докатились до того, что нам ожерелье важнее жизни человека? – Онегин почти кричал. – Мне плевать на ваше ожерелье, Мэл нужно спасти, отдадим ожерелье, потом как-нибудь вернём его…

– Ожерелье останется здесь, – неожиданно заявил Раскольников, от которого точно не ожидали такой позиции. – Нам осталось ещё несколько жемчужин, и мы сможем собрать его целиком. Тогда отменим все наши жизни здесь, вернёмся домой, и Мэл ничего не будет угрожать.

– Ты ничего не знаешь! Он убил Виолетту, он убил её! Володя никого не будет щадить! Он убьёт и Мэл! И меня вместе с ней! – крикнул Женя.

– Нет, Женя, он так не поступит именно из-за вашей связи. Это ловушка. Не будем вестись, – сказала Марго.

– Голосуем, – предложил Тёркин. – У нас есть два варианта. Меняем ожерелье. Не меняем ожерелье.

– Да с чего ты вообще взял, что они её отпустят? Что это не очередная ловушка? – спросил Базаров.

– Я сказал: голосуем, – тихо повторил Тёркин. – Итак, кто за то, что мы не отдаём ожерелье и действуем согласно первоначальному плану? Избавляемся от Вия и Чёрного Человека, затем используем ожерелье. В этом случае мы, скорее всего, рискуем потерять Онегина, но я предлагаю отправить Женю обратно до того, как мы будем проводить эту операцию.

Онегин потерял дар речи от возмущения: им распоряжались, как неодушевлённым предметом, даже не интересуясь его мнением.

Базаров, Чичиков, Муму, Чацкий, Марго, и, поколебавшись, Раскольников проголосовали за то, чтобы оставить ожерелье. За спасение Мэл же высказались Тёркин, Печорин и Онегин, оказавшиеся в меньшинстве. Бендер воздержался.

– Я на такое не согласен! – выкрикнул Онегин. – Я сам пойду и спасу её!

Но как только Онегин вскочил, Чацкий вздохнул и приказал:

– Онегин, усни!

Женя какое-то время пытался сопротивляться, двигаясь по направлению к двери, но потом его ноги подкосились, и он осел на пол посреди гостиной. Остап развёл руками и сообщил:

– Пойду покурю.

Тёркин поднялся с кресла, подошёл к Онегину и укрыл его пледом. Затем обвёл взглядом боевых товарищей и медленно произнёс:

– Да, друзья мои, не думал я, что мы такие малодушные. – Солдат вышел из комнаты.

Оставшиеся в гостиной Черви и Ангелы молчали, стараясь не встречаться друг с другом взглядом.

***

Остап Бендер сидел на берегу Патриарших прудов. Москва медленно погружалась во тьму, и сотни фонарей и городская подсветка вступали в свои права.

Григорий подошёл очень тихо и молча сел рядом с Остапом на траву.

– Я так полагаю, срач продолжается? – Бендер отпил из фляжки.

Печорин неопределённо пошевелил пальцами в воздухе.

Какое-то время оба молчали и смотрели на воду.

– Что думаешь? – тихо спросил Остап.

– Да что тут думать? Нужно спасать девчонку, иначе мы ничем не отличаемся от них. Но как тебе понравился Чацкий, а? Помнится, он обещал не использовать силу на своих…

– Что поделать. Нельзя же было позволить Онегину отправиться воевать с Непримиримыми в одиночку.

– Как бы он сейчас всех не перестрелял там, когда очнётся… – задумчиво проговорил Печорин.

– Ну, он же не идиот, – неуверенно отозвался Бендер.

Они снова помолчали. А потом Остап тихо произнёс:

– Я вот только не понимаю, почему ты не убил всех нас тогда, когда здесь появился Ленский? Или в Питере. Или даже тогда в Терсколе?

Сердце Печорина пропустило удар. Его раскрыли. Он понял, что отмазываться было поздно.

– Как давно ты понял? – только и спроси он.

– Честно? Сразу же. Но мне хотелось за тобой понаблюдать. Посчитать, сколько ты допустишь ошибок.

– Да? И сколько? – тонко улыбнулся Печорин.

– Всего одну.

– Какую же? – не смог сдержать любопытства Григорий.

– Ты стал моим другом, – просто ответил Бендер.

– И что теперь? Остальные знают? – после недолгого молчания спросил Печорин.

– Нет. Я хотел сначала поговорить с тобой. Мне кажется, ты оказался на той стороне против своей воли, но сломать тебя они не смогли, хотя и пытались. То, как тебе стало некомфортно рядом с Малышом, который подчинил волю Онегину, только подтвердило мои догадки.

– Тебе надо было психологом идти работать, чёртов ты Фрейд, – с досадой пробормотал Григорий.

– Спасибо, психов мне и без работы хватает, – Остап улыбнулся и развёл руками.

– Я сначала вообще не хотел присоединяться ни к одной фракции. Думал, что буду просто жить своей жизнью. Но они мне не дали. Чёрный Человек, знаешь ли, умеет быть очень… м-м-м… убедительным, н-да…

– Я догадываюсь, – кивнул Бендер.