Книжные дети. Все, что мы не хотели знать о сексе

Зина с Асей бросились друг к другу, замерли, обнявшись, так крепко влепились друг в друга, как будто от одной к другой перетекала сила. Илья растащил их, взяв легонько за уши. И мгновенно, как будто и не было никакой неловкости, по-новому распределенных между ними тремя ролей, воссоздалось прежнее волшебство – Зина с Асей как один человек, а Илья… кто такой Илья?..

Втроем – Зина с мужем, совершенно как взрослые, и Ася – отправились в ресторан Дома журналистов на углу Невского и Литейного, куда у Ильи был теперь пропуск, совершенно как у взрослого. Все так чудесно совпало: у Аси день рождения, у Ильи первый гонорар, у Зины новое платье, туфли на высоких каблуках, тончайшие колготки цвета загара.

Ася рассказывала о Строгановке, о странном «московском» языке, в котором нет слова «булка», а есть «белый хлеб». Зина хвасталась пятерками, уже выделившими ее из общего фона на филфаке. Илья цитировал смешные нелепости из рукописей, приходящих самотеком в редакцию журнала, стеснялся официанта, путался в заказе – не знал, что эскалоп – это свинина, а бифштекс – говядина, и официант презрительно на него за это смотрел. Они все время смеялись, почему-то все в этот вечер вызывало у них почти истерический смех, даже самые, казалось бы, не смешные вещи. Например, рассказ Аси, как она потеряла ключ от чужой мастерской и ночевала у дворника, так и не поверившего, что она не проститутка. Асе пришлось сказать: «Да, я проститутка, но сегодня не работаю по болезни». Все трое понимали, что это была, в сущности, грустная история, – Зина с Ильей нежились в теплом родительском гнезде, а Ася металась по чужому свирепому городу, как подстреленная птичка, – но смеялись. Возможно, они все-таки ощущали неловкость.

Ася вышла в туалет, и Зина, помедлив, небрежно поднялась, пошла за ней, постепенно убыстряя шаги, почти побежала. В туалете Зина толкнула Асю на бархатный диванчик и, усевшись рядом, потребовала – быстро объясни мне все! И задала свои вопросы – как, почему? – и посмотрела на Асю требовательным взглядом отличницы, приготовившейся законспектировать ответ, – четко рассказывай, четко!

– Хочешь, чтобы я рассказала?.. А может быть, хочешь посмотреть? – невинно предложила Ася. – Может, лучше тебе посмотреть на нас с Ильей, и… А что? Это будет лабораторная работа.

– Фу, – брезгливо поморщилась Зина, и Ася, помедлив немного, решилась и зашептала, зашептала.

– Он меня целует… язык – так, рука – так, потом я его глажу, я его глажу, так, так… – шептала Ася. Ее рука изогнулась и волной поплыла по воздуху в такт ее словам, будто лаская воздух. – Я его глажу, так, так…

– Ладно, я поняла, – мрачно сказала Зина. Она действительно поняла, – горячий шепот, дрожащие губы, запрокинутое лицо, уплывающие глаза… – Ты что, все еще его любишь?

Ася ответила, не задумываясь:

– Не-а, не люблю. Иногда я подолгу о нем не думаю, целый день или два… А иногда я так его хочу, что у меня все внизу болит. Я иногда думаю – хоть бы раз! Хоть бы один разочек, просто его поцеловать, прижаться – один раз, и все!.. Я знаешь что чувствую, – как будто меня снизу огненным мечом протыкают!.. Нет, ты не поймешь. Но ты не думай, к тебе у меня никаких плохих чувств нет, ни ревности нет, ни обиды… А у тебя ко мне?

– У меня тоже нет ревности, – сказала Зина. – Я тебе твой подарок привезу в Москву. Это голубой свитер, рукава немножко фонариками, на груди кружевная вставка…

– Хочу его на день рождения, – шепотом сказала Ася.

– Я привезу тебе в Москву, – повторила Зина и тут же отшатнулась: – С ума сошла?! Он же не вещь, не свитер поносить… Он же мой муж!..

– Один раз?.. Всего один раз! Один раз, можно? Как будто мы опять маленькие и у нас все общее, и карандаши, и раскраски… Можно?

– Можно, – сказала Зина. – Я же всегда дарю тебе на день рождения что-нибудь свое. В одном рассказе Мопассана так делят мужчину: одной навсегда, другой, романтической героине с роковой любовью, на время.

Странно, очень странно. Но в безумном Зазеркалье есть же какие-то безумные правила!.. Были же какие-то причины для этого странного договора, разделившего их на долгие годы?.. Благодарность Асе за то, что прежняя близость вот она, тут? Жалость к ее бесприютности? Понимание, что Ася по-человечески устроена лучше, чем она сама, – простила, а у нее, Зины, попробовал бы кто-нибудь что-то отнять?.. В общем, как ни крути, Зина ощущала свое «можно» как героический поступок – отдать Илью, как свою собственность, почти как подарить свою куклу.

И ни одной из них не закралась мысль, что этот «подарок на день рождения» нехорошо.

Очень странно. Но ведь каждый познает мир по-разному, кто-то как в рассказе Мопассана…

Девочки вернулись в зал, но Зина за стол не села.

– Мне нужно учебник забрать. Я поеду за учебником. Это далеко, – объяснила Зина. – Сейчас восемь часов, поезд в двенадцать, так?.. Встретимся через два часа, в десять на углу Невского и Восстания.

– В десять на углу Невского и Восстания, – повторил Илья, и Ася кивнула, из ее глаз посыпались звезды, прямо в тарелку с эскалопом.