Книжные хроники Анимант Крамб

Я грубо окинула взглядом ассортимент, все еще чувствуя внутри себя тревожное замешательство, от которого нельзя было избавиться так быстро, как мне бы хотелось. Я все время думала о Томасе Риде и его смехе, и это не помогло мне принять решение.

«Значит не судьба», – подумала я и громко вздохнула.

– Хорошо, – произнесла я, и продавщица внимательно на меня посмотрела. – Мы возьмем кусочек этого, – начала я, указывая на один из стоящих впереди пирогов, покрытый шоколадом и украшенный сахарной пудрой. – Этого, этого и этого… – продолжила я без разбора, проходя вдоль всей витрины.

Женщина едва поспевала, а Филипп рядом со мной затаил дыхание.

Я расплатилась, и мы, наконец, оказались за одним из дальних столиков с четырьмя кусочками торта, тремя маленькими кремовыми пирожными и творожным печеньем. Конечно, этого было много, слишком много, но я не позволила себе смутиться. Еда в стрессовых ситуациях всегда успокаивала меня.

Я сняла пальто, и Филипп повторил за мной, поспешно разматывая шарф. Он внимательно наблюдал за мной, стараясь во всем подражать мне. Было очень забавно наблюдать за тем, как мальчик старался сделать все правильно.

– Садись, – улыбаясь, обратилась я к нему, и он суетливо уселся на изящный резной стул. – Ешь все что хочешь. И если тебе не хватит, мы, конечно, можем еще раз потревожить эту даму, – сказала я, на что Филипп тут же покачал головой.

– Всего хватит. Всего даже слишком много, – только тихо прошептал он, и я испугалась, что для бедного мальчика я точно переборщила. Его глаза метались от одного сладкого кусочка к другому, и он, наверное, не мог решить, с чего начать.

Я взяла половину торта с ванильным кремом и сунула ему другую половину, чтобы он принял решение.

Мы начали есть, и с каждым укусом бисквита, каждой ложечкой сливок мое сердце немного успокаивалось. Я яснее смотрела в будущее и обдумывала следующие шаги своих действий, пока Филипп, громко чавкая, взял себе два с половиной куска торта, два кремовых пирожных и половину творожного печенья.

– Так хорошо, – пробормотал он с все еще полным ртом, слизывая с губ сливки.

Я просто позволила ему поесть, сама же осилила всего полтора куска торта, а потом заказала чай у потрясенной продавщицы.

Чтобы не думать о мистере Риде, я планировала затею, касающуюся моего брата. Я вытащила свой блокнот, написала короткую записку для матери, а более длинную – для Генри, чтобы подробно изложить ему план.

Я хотела попросить маму пройтись со мной по магазинам. Я сделаю вид, что у меня закончились блузки, на рукавах которых еще не было пятен от типографской краски, и вдобавок намекну, что моя подруга присоединится к этому мероприятию.

Это была приманка, которую моя мать не могла не проглотить. Я редко просила ее о таком одолжении, так что она с блаженными чувствами ожидала такой возможности.

Большей проблемой была Рейчел. Я могла только надеяться, что она готова стать той подругой, которая присоединится к нам. Она была довольно застенчива, и, хотя я не сомневалась, что мать сразу полюбит ее из-за ее очевидного обаяния, я могла представить, что Рейчел может быть этим напугана.

Я должна была сделать это и надеяться, что ее любовь к Генри была для нее достаточным стимулом.

Мое решение было отложено до завтрашнего дня, чтобы было достаточно времени для подготовки, но не слишком много, чтобы передумать еще раз.

Может быть, я даже смогу попросить мистера Рида освободить меня на час раньше, который затем перенесу на среду, чтобы дать всему больше времени.

Я сделала последний глоток чая, завернула оставшуюся еду в бумагу и отдала ее Филиппу.

Он был в восторге и заверил меня, что в любой момент снова окажет мне услугу, и я, смеясь, сунула ему две записки, которые он мог бы доставить для меня.

Это было освобождающее чувство: иметь план и знать, что с ним делать.

Однако с Томасом Ридом я не знала, что делать.

Перемены в отношениях между нами проходили медленно. Но если учесть, что вначале я ненавидела его, а он презирал меня, то теперь мы оказались в совершенно другом положении.

Сейчас я была в него влюблена, и он время от времени показывал свое расположение ко мне. Я плохо разбиралась в чувствах, но то, как мистер Рид подошел ко мне, заставило меня поверить, что он тоже что-то чувствовал ко мне.

Но более сложной задачей было отделить мои желания и надежды от фактов. И факт был в том, что мистер Рид никогда четко не проявлял своих чувств.

Так что у меня не было ничего, кроме предположения, что это, может быть, нечто большее, чем просто дружба. А какие были предположения?

Мой обеденный перерыв заканчивался только через полчаса, и я провела оставшееся время в книжном магазине неподалеку. Я немного прочитала о муслине, тафте и пополнила запасы чтения, прежде чем снова вернуться в библиотеку.

Я отнесла свои книги в маленькую комнату отдыха и по пути вниз встретила на лестнице мистера Рида, который, уткнувшись носом в книгу, неторопливо поднимался наверх.