Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

Российское книгоиздание 1990-х со стартовыми тиражами в 100–200 тысяч экземпляров кажется просто раем. Что это были за годы для тебя как издателя? Ощущался ли дефицит хорошей литературы? Что ты издавал?

Это были годы молодости и драйва. В новинку было все: и возможности новых контактов с директорами типографий и авторами, и поиск бумаги, – в то время все было в дефиците. Важно было не качество издаваемых книг, а их количество. Издержки книжного голода долго давали о себе знать. Иногда я встречаю наши книги тех лет на букинистических развалах или в домашних библиотеках. И эти встречи вызывают теплые чувства. Недавно я разговаривал с автором новой книги «Правила великосветского этикета» из Монако и каково же было мое удивление, что на выбор ее профессии повлияла книга «Правила хорошего тона» 1875 года издания, которую мы переиздали в виде репринта в 1991 году тиражом 100 000 экземпляров.

Таких примеров можно вспомнить немало. А первой книгой, на которую мы купили права у зарубежного издательства, была «Мосты округа Мэдисон» Роберта Уоллера. Ее мы издаем до сих пор.

Издатель постоянно находится в поисках волшебного Грааля, он ищет бестселлеры. Что можно называть книжным бестселлером, что для тебя значит это понятие? Какие книги стали самыми значимыми для тебя?

Для меня это знаковые, и не обязательно мегатиражные книги и серии, которые делают издательству имя. По ним узнают издательство. В первую очередь, это «Есть, молиться, любить» Элизабет Гилберт. Такая книга – мечта издателя, она отвечает всем запросам времени. Когда она только вышла, ко мне подходили женщины и говорили, что эта книга про них. И таких оказалось более миллиона!

Это и сотрудничество с Бернаром Вербером. На презентацию его первой книги «Империя ангелов» пришло пятнадцать человек, а уже на следующий год на Винзаводе была толпа из полутора тысяч человек. Мы много общались с автором, ездили друг к другу в гости.

Однажды мы купили права на книгу Суад «Сожженная заживо», бестселлер во Франции, и долго не могли понять, что с этим делать, как подать историю арабской девушки? Пригласили французское PR-агентство, работавшее в Москве, и нашли ход. Тираж составил в итоге более 300 000 экземпляров.

Я очень люблю одну из наших первых серий «Бессмертная библиотека» c великолепным редакционным составом и подбором авторов, с обширными комментариями и предисловиями, что не так часто встретишь сегодня на рынке. С любовью вспоминаю серии «Библиотека Солнышкина», «Шедевры книжной иллюстрации – детям» и многие другие.

Быть издателем-профессионалом – это очень круто

Ты нашел свою гармонию?

Порой я ее улавливаю. Издатели – люди удивительные. Жизнь их сталкивает с огромным количеством интереснейших людей, они имеют возможность общаться со многими писателями, принимать участие в создании книги, определять судьбу произведений, открывать новые имена – ни одна другая профессия не сравнится с ней. Издатели имеют возможность общаться с людьми, которых ты видишь по телевизору, чьи книги читаешь в библиотеках. Я помню, в советское время работать в издательстве считалось эталоном успеха. Быть издателем-профессионалом – это очень высоко, очень круто. Я получаю полное удовольствие от того, чем занимаюсь.

Может быть мы не смогли обществу объяснить то, о чем ты сейчас говоришь, что издатель – это круто? Многие начинают воспринимать издателей как обычных коммерсантов, наживающихся на читателе…

Издержки капитализма. Но возможность сегодня читать любимые книги – это заслуга издателя.

Как меняется книга сегодня? Что ты вкладываешь в понятия «инновация», «креатив» применительно к книге?