Книжные воры. Беспрецедентная хроника расхищения библиографических сокровищ Европы

Конференция привела к созданию комиссии по возврату старинных, ценных книг. Пытаясь вернуть свои книги и архивные материалы, в переговоры с Российской Федерацией вступили и другие страны, включая Нидерланды, Бельгию, Венгрию, Норвегию, Польшу, Австрию и Францию. Подобные переговоры начались и с получившими независимость Украиной и Белоруссией, которые также приняли миллионы трофейных книг.

Несколько библиотек проявили инициативу по примеру ВГБИЛ в Москве, поэтому еще до конференции 1992 года Амстердамскому университету вернули 604 книги, украденные нацистами. Нидерланды, Бельгия и Франция приняли участие в идентификации и возврате архивных материалов, которые, предположительно, находились в России. Масштаб российских архивных грабежей стал очевиден, когда с Францией заключили договор о возврате 7000 полок материалов из сталинского секретного архива в Москве. Среди прочего в эту партию вошли архивы французской тайной полиции и французских масонских лож, а также частные архивы Леона Блюма, Марка Блока и французской ветви семейства Ротшильдов. Архивы вернули не безвозмездно. Французская сторона не только заплатила 3,5 миллиона франков наличными, но и передала России связанные с российской историей архивы.

В это же время начали всплывать бесценные исторические документы из секретных российских архивов. Представитель президента Бориса Ельцина передал Польше секретные документы о произошедшем во время войны расстреле в Катыни, где силами НКВД были казнены 22 ооо поляков, включая несколько тысяч польских офицеров.

Однако оптимизм и надежды, которые определяли взаимоотношения Востока и Запада в начале 1990-х годов, вскоре рассеялись. Хотя российский президент Борис Ельцин заключил соглашения о реституции с рядом пострадавших стран, в Государственной думе его великодушие подверглось осуждению.

Сопротивление в первую очередь оказали правые националисты и коммунисты, которые активно противились каждому случаю реституции. Вскоре оппоненты заручились поддержкой думского большинства, и в 1994 году возвращение французских архивов было заморожено. К этому времени во Францию успели переслать примерно три четверти материалов, но несколько грузовиков, отправленных в Москву, вернулись назад пустыми. Уплаченная Францией крупная сумма денег, которую планировалось потратить на создание микрофильмов документов, так и не была получена — должно быть, она исчезла где-то по пути. Подобное случилось не в последний раз.

Противники реституции утверждали, что все ценности, привезенные в Россию трофейными бригадами, были не украдены, а «освобождены Советской армией» и потому доставлены в Советский Союз на вполне законных основаниях. Господствовало мнение, что Россия не обязана ничего возвращать. Однако это мнение разделяли далеко не все: многие академики, библиотекари и — главное — чиновники администрации Ельцина полагали, что необходимо провести определенную реституцию для восстановления отношений с Западом. И все же российские националисты и коммунистическая партия отвергали все подобные доводы и пропагандировали полный отказ от реституции. В газете Коммунистической партии «Правда» то и дело появлялись заголовки вроде «Ограбят ли российский народ еще раз?».

В других странах бывшего Советского Союза отношение к реституции трофеев колебалось между враждебностью, индифферентностью и готовностью к сотрудничеству. Белоруссия и Украина стояли на тех же позициях, что и Россия, а Грузия в 1996 году вернула 96 ооо трофейных книг в Германию, после чего книги в Германию вернула и Армения.

Потепление наметилось, когда в 1996 году Россия вступила в Совет Европы. Одним из условий членства в нем стало обязательство начать переговоры о реституции с другими европейскими странами. Однако ожидания опять не оправдались. Уже в июле того же года Государственная дума попыталась провести закон о «национализации» всех трофейных ценностей, чтобы их возвращение сделалось невозможным. Ельцин провозгласил, что на кону стоит международная репутация России, и наложил вето на эту инициативу. Однако предложение снова вынесли на голосование. Один парламентарий заявил, что возвращение этих ценностей будет «плевком на могилы 27 миллионов советских граждан, погибших на войне». Другой националистически настроенный парламентарий обвинил Ельцина в заискивании перед немцами, которые «как были фашистами, так и остались». Хотя Советский Союз распался, чувства в отношении Великой Отечественной войны остались неизменными. В1997 году Дума обошла вето Ельцина, однако президент целый год отказывался подписать закон. В 1998 году Конституционный суд Российской Федерации наконец заставил Ельцина поставить свою подпись. Новый закон не только остановил реституцию предметов искусства Западной Европе, но и приостановил реституцию огромного объема артефактов, украденных из республик бывшего Советского блока.