Книжные воры. Беспрецедентная хроника расхищения библиографических сокровищ Европы

Гёте, великий поэт, олицетворявший все эти идеалы, в конце XIX века превратился в моральный образец для новой немецкой нации. Все, что не соответствовало этому образу Гёте, было скрыто на задворках архивов и даже уничтожено. Восхищенные письма, которые Гёте посылал Наполеону, оказались сожжены. Гёте открыто высказывался в пользу космополитизма и интернационализма, но после его смерти его идеи были переосмыслены как строго националистические — не в последнюю очередь после объединения Германии в 1871 году. Таким же искажениям подверглись взгляды целого ряда философов, включая Гегеля, Фихте и Гердера, идеи которых неправильно применялись, переоценивались и даже фальсифицировались, чтобы оправдать национализм.

Политическая критика Гёте впоследствии использовалась правыми националистами для противостояния формированию политических партий и демократии. При этом левые считали Гёте сторонником либерализма и парламентаризма. Битва за душу Гёте продолжилась и в следующем столетии. Сильная внутренняя напряженность между светлой и темной стороной Веймара вылилась в открытое столкновение в весьма символическом месте — на сцене Национального театра, расположенного за памятником Гёте и Шиллеру работы Ритшеля.

* * *

Шестого февраля 1919 года в Национальном театре в Веймаре открылся конгресс. Более четырехсот делегатов из десяти политических партий заняли свои места перед сценой, которая когда-то принадлежала Гёте и Шиллеру. Они собрались там, чтобы спасти Германию. Герцогство, которому не было и пятидесяти лет и которое до недавнего времени казалось сильным и даже непобедимым, пребывало в раздрае. Немецкая нация, выкованная Бисмарком «кровью и железом», рассыпалась как карточный домик. Чтобы спасти Германию, они вернулись к своим корням и собрались в Веймаре.

Почти за год до этого, 21 марта, немецкая армия начала весеннее наступление и пошла в атаку на обширных участках Западного фронта с целью переломить ход событий. Фактически эта демонстрация силы была последней отчаянной попыткой выиграть войну. Когда летом союзники предприняли контрнаступление, немецкие линии обороны оказались пробиты. В конце октября 1918 года в Киле началось восстание моряков, и за несколько дней Ноябрьская революция охватила всю Германию. Война закончилась. Но восстание продолжалось, а вместе с ним продолжался и страшный политический хаос, возникший при столкновении конкурирующих группировок и возвращении с фронта миллионов разочарованных немецких солдат. Немецкие коммунисты сформировали советскую республику по образцу российской, и весной 1919 года им даже удалось захватить власть в Баварии. Но немецкие социал-демократы оказали сопротивление, как и фрайкоры (добровольческие корпуса), военизированные группы, сформированные демобилизованными солдатами и офицерами, которые принесли с собой жестокую, бесчеловечную культуру насилия, взращенную в окопах.

Тень этих событий висела над делегатами, которые в феврале 1919 года собрались в Веймаре по инициативе немецких социал-демократов, намеревавшихся положить начало парламентской демократии. После отречения кайзера возглавляемая Фридрихом Эбер-

том партия сформировала временное правительство. Эберт был умеренным и прагматичным политиком, однако у него не оставалось иного выбора, кроме как заключить союз с националистами и реакционными группами фрайкоров, чтобы изолировать радикальных левых. Именно Эберт предложил перевезти всех ключевых политических деятелей в провинциальный Веймар, где планировалось разработать новую конституцию, которая в итоге легла в основу Веймарской республики.

Веймар был выбран из соображений символизма и реальной политики. В Берлине вспыхнуло так называемое Январское восстание, а потому был слишком высок риск государственного переворота против правительства Эберта. Фрайкоры с невероятной жестокостью подавили последнее сопротивление в Берлине и в Мюнхене: сотни человек были убиты на массовых казнях, а коммунисты не смогли противостоять закаленным в боях войскам. В связи с этим, хотя зарождающаяся немецкая демократия и получила крещение кровью, Фридрих Эберт решил очистить ее с помощью Гёте. Таким образом, Эберт выбрал Веймар в качестве колыбели немецкой демократии, чтобы обеспечить этой демократии легитимность, связав ее с возвышенными идеалами веймарского классицизма.

Однако Веймар был выбран столицей не только из ностальгии: этот выбор обозначил новый виток культуры, который в итоге определил и новую республику. Охватившее Веймарскую республику культурное движение, нашедшее наиболее точное отражение в не-