Книжные воры. Беспрецедентная хроника расхищения библиографических сокровищ Европы

Всего за несколько часов до того как приехать в Библиотеку Розенталя, я вышел из поезда на Центральном вокзале Амстердама, проделав семичасовой путь от Мюнхена через Франкфурт и Кёльн. Меня поразило, как легко поезд пересек границу между Германией и Нидерландами. Здесь не было естественных преград, подобных лесистым горным массивам Арденн и Альп на юге. Фламандские земли ровны, как автобан, что прекрасно знали как сам Гитлер, так и его генералы. Когда в 1939 году началась война, Нидерланды заявили о своем нейтралитете. Страна смогла избежать участия в Первой мировой войне, когда немецкая армия предпочла пройти через Бельгию. Оглядываясь назад, немцы считали это серьезной военной и стратегической ошибкой, потому что серьезное бельгийское сопротивление гораздо дольше, чем ожидалось, задерживало немецкую армию. Гитлер не собирался повторять этой ошибки. Нидерланды лежали на пути вермахта к Парижу, и в мае 1940 года это определило судьбу страны, а также Библиотеки Розенталя и многих других прославленных голландских библиотек.

В библиотеках Амстердама хранилась уникальная культура, сформированная религиозными, интеллектуальными и экономическими свободами, которые характеризовали морской торговый город со времен Средневековья. Кальвинисты, баптисты, квакеры, гугеноты, интеллектуалы и вольнодумцы стекались в вольный город на реке Амстел. Особенное влияние на город и его библиотеки оказали две группы беженцев — евреи-ашкеназы, которые бежали от погромов на востоке, и евреи-сефарды, которых вытесняли с Пиренейского полуострова. В XVI веке Амстердам был одним из немногих городов Западной Европы, где евреи пользовались относительной свободой, в результате чего город даже прозвали Западным Иерусалимом.

Иммигрантам предстояло сыграть важную роль в становлении Голландии на международной арене, которое случилось в XVII веке. Особенно важную роль в городе играла торговля, которая была основой его мощи. Амстердам стал родиной экономической революции. Именно там появились первая мультинациональная компания — Голландская Ост-Индская компания, — а также первая международная биржа в современном понимании и один из первых национальных банков.

Благодаря всем этим новым институтам в XVII веке Нидерланды стали доминировать в мировой торговле, и особенно в торговле специями с Азией. Быстрое возвышение евреев-сефардов в сфере международной торговли объяснялось наличием у них налаженных связей с испаноязычной Америкой, а впоследствии и с Азией. Однако также это было следствием существования гильдейской системы, доступ в которую был ограничен. В связи с этим многие евреи-сефарды обращались к новой экономике, которая вскоре стала значительно более прибыльной. Ряд крупнейших состояний города сколотили именно иммигранты, а потому в их руках оказались и самые богатые библиотеки.

Свободы Амстердама помогали не только меньшинствам, но и книгопечатникам. В XVII веке свобода и торговля превратила Нидерланды в интеллектуальный центр Европы, рассадник новых, интересных и опасных идей, которые распространялись благодаря книгопечатанию. Вольнодумцы, писатели, философы и представители религиозных меньшинств стекались в город, где можно было публиковать труды, издание которых в других частях Европы каралось анафемой и гонениями. Напечатанные в Амстердаме работы затем можно было распространять по всему континенту при помощи крупнейшего в мире торгового флота.

Толерантность голландского правительства объяснялась не столько идеализмом, сколько экономическими факторами. Мало кого заботило, что именно печатается в типографиях, пока за это платили деньги, а продажа идей приносила торговой державе огромный доход. Помимо вольнодумцев, книгопечатники Амстердама обслуживали также тоталитарных правителей и религиозных фанатиков. Российский император Петр I даровал одному амстердамскому печатнику 15летнюю монополию на печать всей русской литературы. Подобно многим другим европейским монархам, он боялся опасных печатников и предпочитал держать их на безопасном расстоянии от России. В XVII веке Амстердам стали называть печатником Европы.

В XVII веке Амстердам также стал центром еврейской литературы, после того как Манассе бен-Израиль, родители которого бежали от португальской инквизиции, основал Нидерландах первую еврейскую типографию. Манассе был не только печатником, но и писателем, раввином и дипломатом с международной сетью контактов. Именно Манассе в 1650-х годах лично убедил Оливера Кромвеля позволить евреям вернуться в Англию, откуда их изгнали в конце XIII века. Он также был наставником философа Бенедикта Спинозы и другом Рембрандта. Типография Манассе бен-Израиля и Другие типографии обеспечивали дешевыми книгами еврейские меньшинства по всей Европе.