Книжный Дозор

– Да, вы за Маугли, я помню.

– Вы его так называете?

– По документам он у нас проходит как Глеб Юрьевич Рязанцев. Хотя ни имени, ни фамилии у мальчика, сами понимаете, не было. Ни Дозоры, ни Инквизиция пока не установили его личность. Фамилию ему записали по городу, где нашли, а имя и отчество – в честь тех, кто его спасал. Но мы уже привыкли звать его Маугли. Он даже отзывается… иногда.

– Отзывается?

– Поворачивает голову, идет на призыв. Большего от него пока никто не добился.

– Для аутистов это вроде бы нормально.

– Честно говоря, я не думаю, что у него аутизм. Скорее умеренная умственная отсталость. Вы его скоро увидите и сами поймете.

– Варвара Викторовна, а вам известны… обстоятельства, при которых нашли мальчика?

– Я знаю только, что его нашли прямо на улице в центре города. Его осмотрели тамошние штатные целители, потом вызвали Инквизиторов, те направили к нам. Он не Темный и не Светлый. Аура чистая, потенциальный уровень определить никто не смог. В Сумрак не входит. Мне известно, что единственное, на что он бурно реагирует, – это на попытки как-то на него через Сумрак воздействовать. Он это чувствует. Нам строго приказано, чтобы с ним работали только люди.

– В смысле?

– Кормили, переодевали, подмывали, осматривали.

– То есть чтобы Иные до него даже не дотрагивались?…

– Вы правильно поняли. Хотя, честно говоря, я нарушала. Это не для протокола… Я его лично осматривала, но ничего, кроме уже известного, не нашла. Думаю, он родился в обычной человеческой семье или у матери-одиночки с какой-нибудь зависимостью. Я в детских больницах, знаете ли, сорок пять лет проработала, причем не только в советских, и в Африке приходилось, и в Азии. Многого навидалась. Такой ребенок сам по себе для родителей может быть обузой, особенно если и родители-то не вполне адекватны. А если он еще спонтанно сделал какой-нибудь магический выплеск – они могли просто испугаться и захотеть избавиться от него. Оставили специально в людном месте. В прежние времена на паперть куда-нибудь привели бы.

– Его и нашли в некотором роде почти что на паперти. – Дмитрий вспомнил материалы дела.

– Мать никогда бы его не бросила! – вмешалась Анна.

– Это мог сделать отец или сожитель. В конце концов, одинокая мать могла умереть, и кто-то возжелал завладеть, например, ее жильем.

– Скажите, а пока он здесь, не было ничего необычного? – Спрашивая это, Дмитрий преднамеренно и открыто смотрел ауру директрисы. Та была сильнее его, второй уровень, – Дреер не смог бы определить, но так значилось в документах. Варвара Викторовна могла бы закрыться, но перед ней все же сидел Инквизитор. Ее наверняка интересовало, почему Инквизитор настолько слаб. Печать Анны главврач-совместитель тоже не могла не заметить. Но задавать вопросы было вне ее компетенции.

Отрицать она тоже не стала.

– Полагаю, вы интересуетесь на каком-то основании?

– Вы правы.

– Мы выписали одного мальчика. Цыганенок. Оборотень. Попал к нам, потому что не мог контролировать свои трансформации. Вы знаете, с такими обычно не церемонятся, но ему всего десять лет.

Дмитрий вспомнил историю, рассказанную Майлгуном.

– Но раз вы его выписали…

– Он полностью излечился.

– Что, теперь себя контролирует?

– Нет. Перестал быть оборотнем. Дневной Дозор по месту жительства потребовал компенсации, но Инквизиция отказала. Мальчику даже инвалидность не дали, вы знаете, какое здоровье у волкулаков.

– Да уж, на них все подряд заживает.

– Сейчас здоровье стало человеческим. Но, думаю, он познакомится с болезнями только в глубокой старости, если ничем не злоупотребит.

– Как вы, кстати, это провели по документам?

– Как спонтанную ремиссию. У него была наложена блокирующая печать. Но поскольку эмоциональная сфера ребенка всегда в динамике, реакция на длительную изоляцию от Сумрака вылилась в замыкание ауры. – Она чуть улыбнулась. – Видите, мы не все можем исцелить, но зато все можем обосновать.

– Этот паренек контактировал с Маугли?

– Другие дети его вообще-то сторонятся, но совсем их не изолируешь. Да, контактировал, видимо, пытался оттолкнуть или еще что. Маугли схватил его за руку.

– Укусил? – вырвалось у Дмитрия.

– Нет, подержал и засмеялся. Медбрат их немедленно разнял. Мы даже не сразу поняли, что случилось. Только на следующий день, при обходе. Мальчик к тому же плохо спал по ночам, а тут всю ночь сопел, не вставал.

Дрееру не надо было переспрашивать, какой из мальчиков имелся в виду.

– А к Маугли дети, надо полагать, вообще с тех пор не подходят?

– Стараются держаться подальше.

– Где он сейчас?

– В игровой комнате.

– Вы нас проводите?

* * *

Пока шли в игровую, Дмитрий еще раз посмотрел на хитрую яровскую вязь заклинаний в коридорах и на лестнице. И вспомнил про вопрос, который его волновал еще до выезда, но за всеми событиями как-то пропал из виду.

– Скажите, Варвара Владимировна, печати наложены всем детям?

– Всем, кроме Маугли. У меня есть предписание российского офиса Бюро, если вы об этом.

– Нет, о другом. Часто ли у вас другие… выписываются?