Книжный магазинчик прошлого

Знал ли Билли, что меня охватят блаженство и прилив восторга? Состояние. Обязанности. Серьезные заботы. Нахмуренное чело. Не пытался ли он напомнить мне, что свалившееся на меня состояние было следствием его смерти? Я еще раз просмотрела выделенный отрывок и вспомнила: Джейн не прыгала и не кричала «ура», узнав о наследстве от своего дяди, Джона Эйра. Дяди! У отца Джейн имелся брат, которого она прежде не видела. И вместо радости она испытала смятение, так как ее благополучие было связано с его смертью. А ведь она безумно мечтала познакомиться с ним, но теперь уже шанс был утерян.

Дядя искал ее, но не успел найти при жизни. Точно так же Билли связался со мной уже после своей смерти.

Правда, если бы он хотел, он бы легко нашел меня, в современный-то век интернета и «Фейсбука». Если он думал обо мне, почему не подавал знаков раньше? Почему дождался момента, когда я больше не смогу ответить?

– Это все? – спросила мама Элайджу с нетерпеливостью ученика, задерживающегося после урока.

– Ну, есть еще несколько мелочей касательно магазина, которые надо бы обсудить. Если вы спешите, мы с Мирандой можем встретиться в следующий раз.

– Да, это было бы прекрасно.

Мама жестом указала мне на дверь.

– Я позвоню вам, – сообщил мне Элайджа.

Поднявшись со стула, я случайно перевернула обложку «Джейн Эйр». На первой странице виднелась короткая надпись. Почти выцветшим, витиеватым почерком значилось имя: Эвелин Вестон. Я точно помнила его, написанное большими буквами на плите рядом с надгробием Билли.

Выходит, он не был похоронен в одиночестве.

Но кто такая Эвелин Вестон?

* * *

Мама ехала по крайней левой полосе по дороге на запад вдоль I-10, со скоростью ниже разрешенного максимума. Справа проезжали машины, сигналя нам и показывая кулаки.

– Может, я сяду за руль? – спросила я, зная, что она откажется.

– Я в порядке. – Она резко нажала на педаль газа, и машину грубым движением бросило вперед.

– Поверить не могу, что Билли оставил мне свой магазин.

– Это непростительно, – возмутилась она, съезжая с эстакады. – Возложить на тебя такую ношу.

– Это не ноша. Мне нравились «Книги Просперо».

– Любить что-то и быть ответственным за это – абсолютно разные вещи.

Она так сильно сжала руль, что костяшки пальцев побелели.

– Как ты думаешь, почему он оставил мне «Джейн Эйр»?

– Понятия не имею.

Этот подарок, казалось, выводил ее из себя вне зависимости от того, понимала она его посыл или нет.

– Эта книга что-то значила для Билли?

– Я же сказала, понятия не имею! – Мама включила какой-то «Топ-40» по радио, хотя не любила такую музыку. Мы слушали песни со слащавыми голосами и прилипчивыми мотивами, пока не выехали на дорогу к нашему кварталу, выполненному в испанском колониальном стиле. – Прости, что сорвалась на тебя, я не хотела. – Она остановила машину. – Билли, наверное, не учел, что меня это очень заденет.

Я покручивала между пальцами старинный ключ, найденный в томике «Джейн Эйр». Он настолько окислился, что был почти черным. Наверняка им открывался какой-нибудь старый сейф или шкатулка с драгоценностями, спрятанная в другой половине моего наследства, «Книгах Просперо». И он определенно был как-то связан с именем, написанным вычурным почерком на первой странице романа.

– Ты знаешь, кто такая Эвелин Вестон?

Мама вздрогнула.

– Где ты услышала это имя?

– В Форест-Лауне. Билли похоронили рядом с ней.

– Ты видела могилу Эвелин?

Ее голос казался очень взволнованным, почти безумным.

– Она была женой Билли? – Я не могла найти другого логического объяснения, почему Билли похоронили рядом с ней.

– Да, была, – прошептала мама, уставившись пустым взглядом на наш родной, белый дом. Морщинки вокруг ее глаз стали заметнее с тех пор, как мы виделись в последний раз. Все говорили, что я похожа на маму. У нас обеих кудрявые волосы и худая фигура. Правда, ее лицо казалось более узким и удлиненным, а в карих глазах блестели крапинки янтаря.

Мне никогда не было суждено стать такой же красивой.

– Он познакомился с ней после нас?

Мама в растерянности повернулась ко мне.

– Ты сказала, что видела ее могилу?

– Я не присматривалась. Но я ни разу не слышала, чтобы о ней кто-то говорил.

– Они поженились еще до того, как родилась ты. Она умерла много лет назад.

– И Билли с тех пор не женился? Не заводил семью?

– Ему была нужна только Эвелин.

– Почему он назвал магазин «Книги Просперо»? Это как-то связано со мной?

В детстве я думала, что «Книги Просперо» назвали в честь меня, как дань уважения моей тезке, словно это место жило и дышало со мной, а когда я уходила, прекращало свое существование.

– Магазинчик открылся еще до твоего рождения.

Ее голос оставался спокойным.

– Выходит, ты назвала меня в честь книжного магазина?

– Я назвала тебя в честь Шекспира.

– Вы с Билли просто случайно выбрали одну и ту же пьесу?

– Это была любимая пьеса Эвелин. – Мама улыбнулась, будто оставив свою печаль. – Как ты думаешь, какой бардак сейчас на кухне, если она с утра оставалась в папином распоряжении?

Мама хлопнула меня по ноге и вышла из машины навстречу яркому, солнечному дню.