Книжный шкаф

И там же ещё «Марш гномов». Пусть там нет слов, но ведь всё из того же произведения. Музыка, которая звучит, буквально, из каждого утюга:

Па-па-Па-па Па – па, Па-па, Па – па, Па-па, Па-па

Па-Па-Па-па Па – па, Па-па, Па – па, Па-па, Па-па – па

А для меня всё это из одного отделения книжного шкафа.

Третье отделение книжного шкафа, как я уже говорил, для книг большого формата. Но это ещё не всё. Там стояли книги в основном общественно-политического содержания. Исключение составляли трехтомник малой советской энциклопедии, четырехтомник «Толкового словаря великорусского языка» В. Даля, огромных размеров поваренная книга и большой географический атлас. Всё остальное пространство занимали избранные произведения В.И. Ленина, отдельной книгой находилась работа «Империализм и эмпириокритицизм». Тут же теснились философские и экономические работы И. В. Сталина. Отдельно большой том «Истории КПСС» под его редакцией. Почти на целую полку растянулись книги с работами Георгия Валентиновича Плеханова. На отдельной полке произведения К. Маркса и Ф. Энгельса. Здесь выделялся своей величественностью «Капитал», красиво оформленная тонкая книжка «Манифеста коммунистической партии», почти такая же книжка «Моральный кодекс строителя коммунизма». Отдельными изданиями материалы партийных съездов 19-го, 20, 21. Следом пошли работы уже Л. И. Брежнева. В этом безбрежии можно было найти брошюрки с работами Н.С. Хрущева, Маленкова, Кагановича. Почему-то здесь же стояли мемуары Г.И. Жукова. Несколько учебных изданий по политэкономии, философии, научному коммунизму, а так же политические и экономические словари.

На естественный вопрос к отцу: «Зачем храните одинаковые книги за разные года»? Он ответил: «По ним так легко отследить, каким образом в нашей стране меняется идеология».

Нет сейчас этих книг. Не сохранились. Не проследить до конца крушение социалистической идеологии. А вот букинисты бы при их виде, пожалуй, утонули бы в собственной слюне.

Но самой интересной во всём старом шкафу была его нижняя часть, та, которую я назвал в самом начале «комодом».

В этом комоде было девять объемных выдвижных ящиков.

В этих ящиках долгие годы лежали брошюрки с материалами партийных пленумов, брошюрки с пятилетними и одним семилетним планом, выступления партийных руководителей на встречах с трудящимися, первомайские и октябрьские выступления с трибуны Мавзолея. С ними вперемешку можно было найти медицинские рекомендации, описание лечебных трав, советы по домашним заготовкам на зиму, по вязанию, вышиванию, шитью и выбиванию тканей.

Читать их, конечно, уже никто не читал. А вот нам – детям, они заменяли интересные игрушки. Мы из них строили подобие карточных домиков, составляли целые города. Могли по напечатанным ценам, а это были от двух до десяти копеек, использовать их в качестве денег при игре в «магазин».

Здесь же, на самом дне хранились стихи моего отца.

Мелким, убористым, красивым почерком была полностью исписана общая тетрадь на девяносто шесть листов.

Как раз рядом с его тетрадкой я и нашел тетрадки со школьными сочинениями сестры и брата.

В других ящиках хранились разные журналы за много лет. Самый старый, за 1948 год был журнал «Крокодил». Я думаю, что мои родители его сохранили как самый первый, который они получали, совместно начав жить.

В прочих ящиках, всегда каждый в своем, лежали журналы «Огонек», «Роман-газета», «Работница», «Крестьянка». Чуть позже стали сохранять журнал «Семья и школа». Когда дети стали подрастать, то пошли одни, сменяя других, «Мурзилка», «Костер», «Техника молодёжи», «Смена», «Юность», «Квант», «Наука и жизнь». Что-то из них сохраняли, а в основном, нет. Но то, что всегда было неприкосновенным, так это ящик, которого в детстве я страшно боялся. Он сверху до дна был заполнен журналами разных наименований, но с одной тематикой: «Похороны Сталина». Все ранее названные журналы от корки до корки заполнены разноформатными фотографиями вождя народов на своем последнем ложе. И черно-белые, и цветные, квадратные, круглые, ромбовидные (всё зависело от размещаемого текста). Все члены ЦК КПСС, Политбюро, члены Правительства, иностранные делегации, телеграммы соболезнования нашему народу со всех концов мира. Всё одно и то же во всех журналах. И обложка всех журналов одинаковая: портрет Иосифа Виссарионовича в черно-красной рамке.

Места они занимали много в шкафу, а вот выбросить их у родителей рука не поднималась. Кто-то сведущий поднимет журнал на улице, а там, что называется, обратный адрес – чьи журналы. Ведь раньше доставщики всю корреспонденцию подписывали, прежде чем выходить из почтового отделения.

Этот ящик – тоже место, где с радостью могли разгуляться нынешние букинисты.

С журналом «Огонек» был не один ящик. Он выходил из печати раз в неделю. Всё прочесть в нем, естественно, не успевали, откладывали «на потом». Но трудно было ко всему вернуться. Так и лежали эти, почти новенькие журналы годами, дожидаясь своего читателя. Кто-то из них дождался, а кто-то…