Кносское проклятие

Этих сведений минойское предание не сохранило. Оно вообще не хранило никаких сведений о личностях. За три с половиной тысячи лет существования в подполье сменили одна другую сотни верховных жриц, тысячи жрецов. Среди них были удивительные люди, обладавшие мудростью или мужеством, безрассудной смелостью или зоркой проницательностью. Но все они бесследно ушли в небытие, потому что тайная культура минойцев никогда не рассматривала человека как личность. Человек — это только функция, необходимая веха в служении Червю.

Безликая череда из сотен верховных жриц, пронизавшая тысячелетия…

Что мы знаем о каждой из них? Только одно: о каждой то же, что и обо всех других. Тини-ит была дочерью предыдущей верховной жрицы и матерью следующей. Она приносила жертвы Великому Червю и принимала решения, касающиеся чужих жизней. А когда пришел срок, она впустила змею в свое тело, и через час ужаса та выползла из разинутого в предсмертной муке рта. Вот и все.

— Те, кто будет жить рядом с сокровищами, — сказала Тини-ит, — и присматривать за храмом, должны постепенно стать как местные жители. Они зовут себя русскими? Еще один новый народ… Так вот: хранители сокровищ должны стать русскими.

Из поколения в поколение минойцы, наблюдавшие в Петербурге за храмом Всех Скорбящих Радости, прикидывались русскими. Им было совершенно безразлично, под кого мимикрировать: под греков, русских, персов или шведов…

Причин беспокоиться за сокровища не было до тех пор, пока не взбунтовался Димис Лигурис. Сын Тини-ит, он не имел никаких особых прав в связи с саном матери, и потому детство и юность его не отличались от жизни остальных людей. Пожалуй, лишь одним: он был сводным братом будущей Тини-ит — верховной жрицы.

И еще: Димис имел отца, жившего в Лондоне, который хотя и мало общался с сыном, все же успел кое-что передать ему. Бедный Константинос Лигурис даже не подозревал, кем на самом деле была его бывшая жена. Он вообще ничего не знал о минойцах. Поэтому его общение с повзрослевшим сыном оказалось так затруднено. Отцу казалось, что сын стал замкнутым, угрюмым и скрытным, а у Димиса попросту не было иного выхода — он был носителем неведомой отцу страшной тайны. С отцом — обыкновенным человеком, лондонским греком, его разделяла незримая пропасть: Кносское проклятие.

Принадлежность к тайному племени-ордену тяготила Димиса, как тяготила многих. Как и эти многие, он боялся сбросить с себя бремя, восстать против гнетущих внутренних законов и ритуалов своего народа. Однако в отличие от своих соплеменников Димис перенял от отца мысли и взгляды свободного человека…

Все это могло бы остаться невостребованным, если бы новая верховная жрица — сводная сестра Димиса не решила в качестве очередной жертвы принести Великому Червю юную красавицу Евдокию, невесту брата.

Зачем она это сделала? Почему? Ведь не вправду же Великий Червь продиктовал жрице имя своей избранницы?

У меня есть на этот счет романтическая догадка. Может быть, юная Тини-ит возжелала своего сводного брата, а Димис отверг ее? И разгневанная Тини-ит решила отомстить: «Ты не захотел меня? Ты отверг меня? Так вот же, получай! Я прикажу умертвить на алтаре твою невесту!»

Эта версия кажется мне, как профессиональному детективу, привлекательной. А что: сводные сестры и братья иной раз дают волю фантазиям — криминальная практика это подтверждает. Вполне в духе древнегреческих трагедий…

Правда, Зоя с ходу забраковала мою догадку, сказав, что в жизни так не бывает и что не может женщина быть столь коварной.

Что ж, очень хорошо, что Зоя так думает. Слава Богу, она действительно не Тини-ит — верховная жрица культа Червя…

Надо полагать, Димис боролся изо всех сил. Может быть, он даже умолял сестрицу отменить свое решение. Тини-ит настояла на своем, и, как выяснилось, напрасно. Не следует доводить человека до крайности.

Узнав о гибели своей Евдокии, Димис взбунтовался. Он всерьез поклялся разрушить все, что так бережно сохранялось веками.

— Больше не будет верховной жрицы, — сказал он. — Не будет жреческого служения вообще. И никаких жертв тоже больше не будет. А для начала я отниму у этой шайки сокровища Кносского дворца.

Димис считал, что народу минойцев пора прекратить свою тайную жизнь. Пора выйти на поверхность и сбросить с себя Кносское проклятие. Пусть каждый человек сам распоряжается своей судьбой, а не будет заложником и возможной жертвой группы жрецов, обезумевших от своего кровавого культа.

— Эта кровь тянется сквозь тысячелетия, — говорил Димис. — Пора прекратить это наваждение. Уже двадцать первый век новой эры! Сколько можно лелеять мечту о новом возвышении Кносса и платить за нее человеческими жизнями?!

Без сомнения, подобным взглядам он невольно научился у своего отца — свободного человека…

Бунтарей, подобных Димису, или просто авантюристов было немало и в прежние века. Их уничтожали, и это лишь усиливало страх перед всесилием жрецов.

Но на этот раз Тини-ит явно недооценила способности своего сводного брата. Димис оказался не только талантливым историком, но и решительным, деятельным человеком.