Ко(с)мическая опера

— Сейчас, последнюю оттанцуем и посидим. Если найдем где… — По моим расчетам, следующий трек обещался быть «нудняком». Прыганье Моргану явно не по плечу в данный момент. Зазвучали первые аккорды, и тотчас же возник голос — женский, необыкновенно глубокий. Знакомый до дрожи.

Хрустальной тенью скрывает лик в усталом мраке
светлая волшебница-луна.
И каруселью вращает блик на зодиаке — лестница
наверх озарена…

Ками, добрые ками, что я вам сделал? За что вы решили ударить меня именно сейчас? Через столько лет. Почему так больно?

Где ты дремлешь, любовь, в этот миг?
В чистых снах, расскажи, что видишь ты?
Я заложник этих снов,
Мои крылья сложены
За спиной, у изголовья твоего — и тишиною
Отголоски давних слов,
Капли слез непрошеных
Падают росинками рядом с тобою.
Кто я — пленник без оков?
Крылья грез отброшены.
Шелест их отныне не услышишь ты никогда, и
Эту память горьких слов,
Эхо слез непрошеных
Сохранит моя душа — это навсегда!

Марина… Я чувствую, как Морган пытается освободиться от слишком сильной хватки… тщетно, потому что сейчас я не здесь и не с ним. Мне все равно. Только бы ее песня звучала, звучала… Потому что когда затихнет последняя нота…

Больница св. Пантелеймона, февраль 2092 г.

— Мальчик приходит в себя. Такой юный…

— Как вы себя чувствуете? Не надо двигаться!

— Где она?

— Это все — потом, это все неважно. Главное, что вы очнулись…

— Где моя жена?!

— Не шевелитесь, у вас сильные повреждения…

— Где?!

— Боже мой… Нам не удалось ее спасти. Боковое сиденье приняло на себя весь удар. Там… нечего было спасать! — Паника в голосе того, с кем я разговариваю. Я не могу его видеть, но он видит меня. — Простите!

— Если… ее нет… меня… тоже.

А спустя год с лишним, когда наступила весна и в больничном дворике расцвел абрикос, я очнулся. За это время… у мира такая короткая память, он легко забывает тех, кого прежде так любил! С тех пор я ни разу не слышал ее песен — никогда. Даже тех нескольких, что она успела написать. Ни одной. Будто ее и на свете не было. Словно вселенная исторгла саму память о ней, чтобы не плакать вместе со мной. И пыталась убедить меня, что все было сном — прекрасным, но кратким. Я мог бы даже поверить… когда-нибудь. Возможно, еще через несколько лет наверняка поверил бы. Но почему сейчас?

Где ты дремлешь, любовь, в этот миг?
В чистых снах, расскажи, что видишь ты?
Покажи мне этот свет,
Чтоб тропу выбрать мне,
Тонкий мост из сновидений, и — пускай
все зыбко —
Я найду в себе ответ,
Отыщу путь во тьме
В дивный мир, рожденный нежной улыбкой!
Я раскрою свой секрет,
Распахнешь сердце мне
Легким соприкосновеньем рук — пора идти нам!
Мы на все найдем ответ,
Обретем путь во тьме,
А в лучах лунных струн — музыку пути…

Грубое возвращение к реальности.

— Амано!

A? O-o-o! Ками! Бедный Мо!

— Ты же обещал! Я… Да за такое… Извращенец! Меня от тебя тошнит!

Пересматриваю в памяти краткое содержание предыдущих двух минут. Так, что у нас тут было? Всего лишь страстное сжимание в объятиях, — впрочем, без отягчающих обстоятельств. Ничего криминального. Зато очень артистично отыграли двоих любовников: наверняка, если подозреваемый где-то поблизости, он на нас и не посмотрел дважды… Кстати, что у нас с охраняемым объектом?

— Морган! Твою… дивизию, планетарно-десантную! Чем ты занимался, идиот?!

Е-мое, что мы натворили…

— Тебя пытался отцепить, придурок!

— Посмотри на Аполлона, раззява! На минуту задуматься нельзя!

— Ах, значит, так ты задумываешься?! Лучше б ты вообще этого не делал!

Вот теперь я и впрямь испытываю страсть! Страстное желание придушить его на месте, при свидетелях. Сам постоянно витает в облаках, еще ни на одном деле, ни разу не концентрировался, а я… один-единственный раз за все эти девять лет позволил себе маленькую реминисценцию — и на тебе! Ничего доверить нельзя! Бестолочь зеленая… Ой, а почему зеленая?

— Морган, что с тобой?

— Я же говорю, меня тошнит! Ты меня укачал!

— Надо же, всего лишь потанцевали, а уже беременный… Эй, стой, не здесь!