КОАПП! КОАПП! КОАПП! Выпуск 3

Удильщик. А это не бестактно, Стрекоза, в присутствии нашего председателя говорить о животном, у которого семьсот ног! Гепард пошутил, а вы с вашим полнейшим отсутствием чувства юмора...

Из-за маскировочных темных пятен вокруг глаз трудно сразу понять, с какой стороны у енотовидной собаки голова Что и помогает иногда ее сохранить.

Кашалот. Да, да, Стрекоза, у вас полное отсутствие чувства юмора! Какая бестактность... Спасибо, Удильщик. Прочтите, пожалуйста, что во втором билетике... А заодно и в остальных — все читайте!

Удильщик. С удовольствием. (Читает.) Большая По...». (Внезапно осекается и замолкает.)

Кашалот. Ну, что же вы?

Удильщик. Э-э... видите ли... мм., может быть, попробовать еще раз?

Кашалот (выйдя из себя, кричит). Читайте немедленно, что бы там ни было! «Остроумное предложение», «экономия времени и сил»... Мы уже потратили массу времени, и где результаты? А посетители ждут! Читайте, я вам приказываю!

Мартышка (сгорая от любопытства). Разрешите, я прочту.. Дайте билетики, Удильщик! Ну, что вы за них уцепились? Так, с какого начать? С этого. (Читает подчеркнуто четко.) «Большая Поганка».

Кашалст (как от зубной боли). О-о-о!

Мартышка. Не отчаивайтесь, милый Кашалот, вот следующий билетик «Малая Поганка».

Кашалот. О-о-о!

Мартышка (деловито). Так, а в этой что? Ага, «Ушастая Поганка», «Рогатая Поганка» и «Серощекая Поганка». Ну, вот и все — поганки кончились.

Кашалот. О-о-о!

Сова. Что ты все «о-о-о!» да «о-о-о!» Ты не о себе сокрушайся, а об этих птахах бедных — им-то каково? В глушь ведь от сраму ушли жить — на озера да на заводи речные, камышом заросшие. И птенцов от берега подальше держат — плот строят из камыша али тростника, а на плоту гнездо. Чтобы, значит, не узнали маленькие раньше сроку имя свое. За что семью птичью так опозорили, ну за что?!

Кашалот (рыдающим голосом, думая о своем). За что!?

Сова. Людям некоторым они не угодили — мясо, видишь ли, у них невкусное, рыбой пахнет! Есть ведь у них и другое имя — Чомга. Так нет — все больше поганками кличут ..

Никогда не откажутся еноты от своего любимого занятия — полоскать все, что под лапу попадет! Даже если поблизости откроют механическую прачечную.

Это что ж получается — птица на белый свет для чего родится? Для пищи? Обязана птица мясо вкусное иметь, я тебя спрашиваю?

На поляну, бесцеремонно оттолкнув Птицу-Секретаря, выходит Уссурийский Енот.

Уссурийский Енот. Конечно, обязана!

Сова. Чего? Да я не с тобой говорю.,. И откуда ты такой выискался?

Рак. Собака не Собака, Лиса не Лиса... Подозрительный зверь.

Кашалот. Да, да, Рак, весьма подозрительный... и притом невежливый.

Я привык видеть глаза собеседника, а он... Послушайте, как вы смеете разговаривать, повернувшись к нам э-э...

Уссурийский Енот. Пожалуйста, могу повернуться иначе. (Поворачивается к Кашалоту хвостом.)

Кашалот. Хм... опять глаз не вижу. Повернитесь-ка еще раз... Ничего не понимаю. Вы сами-то знаете, где у вас голова, а где... ммм... наоборот?

Уссурийский Енот. Конечно, знаю.

Мартышка. И я знаю, и я знаю. Вот у него голова — уши, пасть, нос — все как полагается, а глаз не видно потому, что вокруг них шерсть черная-пречерная, будто он темные очки надел.

Уссурийский Енот. Я не обязан всем показывать глаза.

Гепард (понизив голос). Что ж, дорогой Кашалот, в этом есть логика.

Насколько мне известно, маскировочные пятна или полосы вокруг глаз носят многие, например Барсук, некоторые земноводные, пресмыкающиеся...

Удильщик. Да, да, и многие рыбы...

Сова. И птицы тоже — Вальдшнеп, к примеру, Поползень, Бекас, птенцы Серого Кулика, Крачки, Поганки... Ох ты господи, типун мне на язык — Чомги. Слышь, Кашалот, ты бы спросил, кто такой этот зверь да чего ему нужно.

Кашалот. Да, да, кто вы такой и что вам нужно?

Уссурийский Енот. Мое имя Енот.

Мартышка. Ой, это зверь, который все-все полощет? Его даже называют Енот-Полоскун! Это такая прелесть!

Гепард. Прелесть? Видите ли, Мартышка, чистоплотность — это, конечно, добродетель, но, как и всякую добродетель, ее не стоит доводить до крайности, как это сделал Енот. Говорят, он полощет не только пищу, а все, что под лапу попадется, даже если это лишено всякого смысла. У него полоскание превратилось в какую-то манию.