Кобра

Женщина кивнула и подошла к софе. На мгновение в глазах Клер вспыхнула непокорность, но тут же погасла. Ссутулив плечи, она поднялась и последовала за женщиной как робот, избегая встречаться взглядом с Малчеком.

Тот напустился на Грогана:

– Я считал тебя надежным человеком. В конце концов, я думал, что ты хороший коп. Почему ты не доложил мне о ее состоянии? Все, что я слышал в твоих докладах – «ситуация не изменилась, объект в порядке», – чушь собачья. Она лучше выглядела даже после того, как полторы мили прошла пешком от госпиталя! У тебя что, глаз нет?

Гроган упрямо сказал:

– Она плохо спала, вот и все.

– Или ела. Она, вообще, ела? Что-то не похоже. Малчек подошел к телефону и, не дожидаясь ответа

Грогана, начал набирать номер.

– Она не арестантка, Дэйв, – продолжал он. – Мы приставлены, чтобы о ней заботиться, а не… Дайте мне кабинет медицинского эксперта, говорит лейтенант Мал чек.

Он протянул руку, чтобы подправить неряшливую стопку журналов, которая съезжала к телефонному аппарату.

– Это Малчек, Боннерман на месте?

Позади него Гроган переключил телевизор на другой канал. Беспорядочные, односложные выкрики дерущейся толпы наполнили комнату. Спустя мгновение, в трубке заговорили.

– Боннерман? Это Майк Малчек. У меня к тебе дело. Нужно чтобы ты взглянул на кое-кого. Ты можешь сейчас подъехать? – он продиктовал адрес и нетерпеливо выслушал короткую лекцию, произнесенную на другом конце провода мягким укоризненным тоном. – Я знаю, знаю, но Надо придурок, а эта леди нуждается в легкой руке.

Он послушал еще и улыбнулся.

– Да, я слышал, что ты больше не делаешь штатским аборты на дому. Ну давай приезжай! Я закрою глаза на очередной прокол в правах твоей жены.

Голос в трубке продолжал журчать. Когда Малчек повесил трубку, ему уже расхотелось пинать телевизор. Если Боннерман так же подействует и на Клер Рэнделл, он почувствует себя еще лучше.

На следующее утро Клер долго лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тысячам частых ударов капель дождя за окном. Это был ровный звук сильного ливня, который зарядил на целый день, окутывая дом серебряной завесой, наполняя комнаты вечерней прохладой еще до полудня.

Ей было не по себе от непрерывного шепота за окном. Он напоминал ей, что она в ловушке, даже погода не хотела выпускать ее отсюда. Подняв руку, чтобы взглянуть на часы, она с удивлением увидела, что стрелки показывают всего лишь семь утра. Выпив многочисленные таблетки, которые ей дал вчера вечером доктор, Клер намеревалась проспать как минимум до обеда. Но она чувствовала себя лучше, несомненно лучше. Даже рука болела не так сильно – она подняла ее, не вспомнив о ране. По правде говоря, это был первый полноценный сон с тех пор, как она появилась в этом доме.

В гостиной никого не было и шторы все еще были задернуты. Комната выглядела по-другому, чем вчера вечером, как-то прибраннее. Лампы все еще горели, но телевизор поблескивал в углу молчаливым слепым глазом, отражая ее тапочки и подол халата, когда она проходила мимо. Клер распахнула дверь в кухню.

Там стоял Малчек, одетый лишь в брюки и чертыхающийся в изнеможении на кофейник. На длинной тонкой цепочке у него на шее висела золотая медалька. Его тело оказалось далеко не худым, как считала Клер, а узкогрудым и с хорошо сбитой мускулатурой, выделяющейся под слегка загорелой кожей. Он был босиком; длинные густые волосы, дико взъерошенные, падали на глаза.

При звуке открывающейся двери Малчек мгновенно обернулся, автоматически хватаясь рукой за висевшую на левом бедре кобуру с револьвером. Потом, бросив испепеляющий взгляд, сказал:

– Предлагаю предупреждать меня свистом, если Вы намереваетесь слоняться по дому рано утром.

– Извините.

Он убрал руку с кобуры, затем поднял ее опять чтобы неловко провести по волосам. Его взгляд смягчился.

– Вы знаете, как работает эта чертова штука?

Он ткнул пальцем в сторону кофеварки. Клер закрыла за собой дверь. Под ее руками кофеварка моментально запыхтела.

– А почему же меня она не слушалась?

– О, я когда-то работала с фирмой, которая их производит, – ответила Клер, как будто это что-то объясняло. – Кофе в шкафчике у вас за спиной.

Он повернулся, чтобы открыть шкаф. Клер неожиданно ясно и четко увидела шрам на его плече. Он был неровный и достаточно свежий, так что выделялся на коже розоватым цветом. Другой, старый, шрам тянулся вдоль ребер по спине чуть выше талии. Малчек передал ей кофе, и она отмерила немного в фильтр.

– А где сержант Гроган и Нэнси?

– Спят. Нэнси положено быть на посту, только когда Вы не спите. Гроган отдежурил за меня три часа прошлой ночью, и я плачу ему тем же сегодня утром. Привыкание к ночным сменам займет пару дней.

– Понятно, – она включила подогреватель кофеварки.

– Вы сегодня выглядите гораздо лучше, – заметил Малчек, прислоняясь бедром к высокому прилавку и скрещивая руки на груди.

– Я чувствую себя лучше. Спасибо, что пригласили сюда доктора Боннермана.

Разговор был вежливым и осторожным, что казалось для них обоих непривычным.

– Он очень хороший человек. Вам следовало бы давно попросить, чтобы кого-нибудь прислали.