Кобра

Согласившись встретиться с американцем, который пожелал с ним увидеться, дон Диего выбрал именно эту церковь, однако прибыл он туда под надежной защитой. Это американец предложил встретиться в доме бога, которому они оба поклонялись, во время католического обряда, который оба соблюдали. К дону Диего еще никогда не обращались с такой странной просьбой, однако сама ее искренняя простота его заинтриговала.

Колумбийский идальго пришел первым. Его охрана тщательно обыскала все здание и выпроводила всех посторонних, включая священника. Диего Эстебан окунул два пальца в купель, перекрестился и приблизился к алтарю. Выбрав первый ряд скамей, он опустился на колени, склонил голову и стал молиться.

Когда дон Диего поднялся на ноги, старая выгоревшая на солнце дверь у него за спиной скрипнула, снаружи ворвался поток горячего воздуха, после чего дверь с глухим стуком захлопнулась. Дон Диего знал, что в темноте затаились с оружием наготове его люди. Это было кощунство, но можно будет исповедаться и получить отпущение грехов. Мертвый же не может исповедаться.

Приблизившись сзади, гость также занял место в первом ряду, в шести шагах от дона Диего. И также перекрестился. Дон Диего искоса взглянул на него. Американец, худой, одних с ним лет, со спокойным аскетическим лицом, в безукоризненном кремовом костюме.

– Сеньор?

– Дон Диего Эстебан?

– Это я.

– Поль Деверо, из Вашингтона. Благодарю вас за то, что согласились меня принять.

– До меня дошли слухи. Очень смутные, ничего определенного. Но очень упорные. Слухи о человеке, которого зовут Кобра.

– Глупое прозвище. Но я к нему привык.

– Ваш испанский просто безупречен. Позвольте задать вам один вопрос.

– Разумеется.

– Почему бы мне просто вас не убить? У меня снаружи сотня вооруженных людей.

– Да, а у меня только пилот вертолета. Но, как мне кажется, у меня есть кое‑что такое, что раньше принадлежало вам, и я могу это вернуть. Если мы придем к согласию. Однако мертвый я не смогу это сделать.

– Я знаю, что вы со мной сделали, сеньор Кобра. Вы нанесли мне огромный ущерб. Однако я вам не сделал никакого зла. Почему вы так со мной поступили?

– Потому что об этом меня попросила моя родина.

– Ну а теперь?

– Всю свою жизнь я служил двум повелителям. Своему богу и своей родине. Бог никогда меня не предавал.

– Но родина вас предала?

– Да.

– Почему?

– Потому что это уже не та родина, которой я присягал на верность в молодости. Она стала продажной и коррумпированной, слабой и в то же время заносчивой, принадлежащей жирным и глупым. Это уже не моя родина. Я больше не чувствую себя обязанным хранить ей верность.

– Я никогда не присягал ни одной стране, в том числе и этой. Потому что странами правят люди, и очень часто наименее достойные. У меня тоже два повелителя. Мой бог и мое состояние.

– И ради второго, дон Диего, вы убили многих людей.

Поль Деверо не сомневался в том, что человек, стоящий в нескольких шагах от него, был психопатом, и крайне опасным, несмотря на весь лоск и изящество.

– А вы, сеньор Кобра, разве вы не убивали ради своей родины? Причем неоднократно?

– Конечно. Так что, возможно, в конечном счете тут мы с вами схожи.

Психопатам нужно льстить. Деверо сознавал, что это сравнение польстит кокаиновому барону. Сравнением алчности с патриотизмом нельзя обидеть.

– Возможно, вы правы, сеньор. Какую часть моей собственности вы сохранили?

– Сто пятьдесят тонн.

– Пропало втрое больше.

– Бóльшая часть была захвачена таможней, береговой охраной и военными моряками и к настоящему времени предана огню. У меня осталась только треть.

– Она хранится в надежном месте?

– Надежнее не бывает. И война с вами окончена.

– Так. В этом и заключалось предательство.

– Вы очень проницательны, дон Диего.

Дон Диего задумался. Производство в джунглях можно развернуть на полную, перехваты в море снова уменьшатся, транспортировка по воздуху возобновится – можно начинать все заново. Но нужен какой‑то начальный запас, чтобы заполнить брешь, подкормить волков, положить конец войне. И ста пятидесяти тонн для этой цели будет достаточно.

– И ваша цена, сеньор?

– Я наконец должен уйти на покой. Но куда‑нибудь далеко. Вилла на берегу моря. Под солнцем. Мои книги. Но так, чтобы официально я числился умершим. Это будет стоить недешево. Один миллиард американских долларов, если вам угодно.

– Моя собственность находится на корабле?

– Да.

– И вы назовете мне номера банковских счетов?

– Да. Вы скажете мне порт назначения?

– Разумеется.

– Так каков же будет ваш ответ, дон Диего?

– Полагаю, сеньор Кобра, мы заключили соглашение. Вы уйдете отсюда живым и невредимым. Деталями обменяетесь с моим помощником, он ждет на улице. А теперь я хочу помолиться в одиночестве. Ступайте с богом, сеньор.