Кобра

Наш скромный синий жигуль был припаркован очень грамотно, за тремя огромными тополями, и быстро обнаружить его без Катиного сигнала я бы вряд ли мог. Молодец, девчонка!

Добежав до машины, я рванул на себя правую переднюю дверцу, упал на жалобно скрипнувшее продавленное сиденье и произнес только одно слово: – Поехали! – при этом совершенно не узнав собственного голоса.

Двигатель «копейки» работал. Консервная банка на колесах мгновенно взвизгнула лысыми покрышками, сорвалась с места, заложила лихой разворот и, виляя задом, понеслась вперед по мокрому асфальту. Работающие уличные фонари почти не встречались, и переключенные на дальний свет слабенькие фары выхватывали из мрака унылые облезлые здания и похожие на монстров с множеством щупалец, сбросившие листву тополя. Испуганная кошка проскочила перед самыми колесами жигуленка, но вцепившаяся в руль Катя даже и не думала тормозить. Повезло хвостатой… Я тупо смотрел прямо перед собой и пытался разобраться с тем бардаком, который сейчас происходил у меня в голове. Мысли путались, завязывались в узлы и ни в какую не хотели прекращать эту свистопляску. Рука машинально достала пачку с сигаретами, и, лишь выкурив несколько штук подряд, я ощутил первые признаки успокоения. Зажал фильтр зубами, щурясь от разъедающего глаза дыма расстегнул сумку, достал оттуда и аккуратно положил себе на колени тяжелый кейс с шифрованными замками.

– Мамочка моя!.. – охнула, нарушив гнетущую тишину. Катя и, нажав на тормоз, приткнула опасно пошедшую юзом машину на скользкой от грязи обочине. – Неужели мы все-таки сделали это, Кент? Я глазам своим не верю. Скажи мне, что это – не сон, умоляю тебя!

– Это – реальность, Зайка. – Я с торжествующей улыбкой погладил пластиковую отделку чемоданчика и, подсветив себе ярко вспыхивающим во время затяжек хабариком, стал разглядывать замки. – Надеюсь, в этом механизме нет каверзных секретов вроде распылителя с несмывающейся краской или взрывного устройства с концентрированной кислотой.

– Что ты собираешься делать? – спросила Катя, хотя сама все прекрасно понимала. Видимо, просто сказывалось перенапряжение. Мы оба вымотались за последние сутки от нервов.

– Хочу убедиться, солнышко, что внутри – действительно американские деньги, а не брошюры отстойной церкви для дебилов Новое Поколение или использованная туалетная бумага, – пошутил я, хотя – видит бог – сейчас мне было не до острот. – Вот я посмеюсь, если ушлый жиртрест Стасик каким-то образом пронюхал о твоем гениальном плане и специально подложил куклу!.. А его гоблины, с бесшумными пушками за пазухой, примастырили в кейс радиомаячки и сейчас сидят у нас на хвосте и ржут, держась за живот!

– Не надо так говорить, Денис, прошу тебя! – Я готов был поклясться на Коране, что после моих слов Катя вздрогнула и бросила опасливый взгляд в зеркало заднего вида. – У меня от твоего черного юмора по спине мурашки бегают. Может, не надо вскрывать его здесь, прямо на дороге?..

– Нет уж, я должен посмотреть, ради чего я этой ночью обзавелся лишней дюжиной седых волос! Это не займет много времени, малыш, вот увидишь! – Я был тверд в своем спонтанном решении во что бы то ни стало взломать кейс, здесь и сейчас. Кроме японских компактных ножниц для резки металла, которыми я лихо перекусил цепь на наручниках, у меня не было с собой другого инструмента, более подходящего для вскрытия чемодана. Но желание как можно скорее увидеть и потрогать руками упругие пачки баксов было так велико, что я немедленно принялся курочить замки, причем с таким энтузиазмом, словно был графом Монте-Кристо, сброшенным со скалы в море, и мне обязательно нужно было успеть разрезать веревки до тех пор, пока не закончился кислород в легких.

Азарт сделал свое дело – не прошло и пятнадцати минут, как один из замков, глухо чихнув, капитулировал, а со вторым дела пошли еще быстрее. Наконец я бросил кусачки в боковой карман дорожной сумки, вытер рукавом куртки лоб и, задержав дыхание, откинул крышку кейса.

Ровные пачки черно-зеленых американских денег, перетянутые упаковочной лентой и уложенные в плотные стопочки, заставили мое сознание на миг помутиться. Давление подпрыгнуло так резко, что перед глазами все потемнело и закачалось. Несколько судорожных, шумных вдохов привели меня в чувство и вернули способность адекватно воспринимать окружающую действительность. Я, как загипнотизированный, не мог оторвать взгляд от картины, которую прежде видел только в голливудских боевиках. С той лишь существенной разницей, что там переодетые в крутых гангстеров актеры размахивали бутафорскими бумажками, а здесь были самые настоящие деньги, чья подлинность не вызывала ни малейшего сомнения.