Кобра под подушкой

- Разведчик не должен быть похож на разведчика, - вкрадчиво произнес полковник. - Так гласит священная заповедь работника секретной службы. То, что Мухин не похож на разведчика, как раз усиливает подозрения в отношении его.

Раздался стук в дверь, и вошел Робинз. Как всегда, его рыжеватые волосы были растрепаны, а выражение лица таинственное. Он молча передал полковнику листочек и пакет и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

- Держу пари, - сказал Эймз, что любой грудной младенец сразу же узнает, где служит капитан Робинз.

Полковник смял листочек и засунул в карман.

- Эмори извещает, что таинственные цифры в тетрадке - это данные о среднем количестве осадков в Касабланке в первые шесть месяцев. - Он открыл пакет и вынул оттуда желтоватый листочек - расшифрованную радиограмму. Прочитав ее, он тихо крякнул. - Вот так всегда... плохая карта идет одна за другой... Вас отбирают у меня. Вы должны завтра же выехать в Мадрид, остановиться в отеле "Ритц" около музея Прадо и ждать указаний. Вы, Эймз, будете богатым коллекционером картин, а Пимброк вашим секретарем.

- Прикажите ему снять усики, - сказал Эймз. - В Испании его могут узнать. Там тоже усердно читают американские покетбуки и журнальчики, где он печатался.

- Майор прав, секретарю лучше быть без усов, - согласился Марло. - Я вам дам рекомендательное письмо к моему хорошему знакомому, знаменитому меценату. Его зовут: Фиц Джейм Стюарт Фалько Порто Карреро-и-Осорио, герцог Альба.

Эймз кивнул Пимброку.

- Пусть он запомнит. Ему ведь придется писать письма от моего имени.

- Жалко бросать Мухина, - сказал Пимброк. - Сегодня он опять вместе с Лилиан ходил на базар и приценивался к дудочке. Наверно, хочет научиться заклинать змей.

- Пимброку жалко бросать не Мухина, а Лилиаи, - заметил Эймз. - Хотел соединить полезное с приятным. А мне действительно жалко расставаться с русским. Такая интересная дичь.

- Придется без вас продолжить охоту, - сказал полковник. - Надеюсь, Робинз справится.

Эймз кивнул головой.

- Вполне справится. Только посоветуйте ему первым долгом искать под подушкой. У Мухина, наверно, такая привычка - класть туда самое важное.

МАДРИД - ЭСКОРИАЛ

(Февраль, 1943)

I

"Ждать у ограды парка дель Ретиро, напротив входа в Ботанический сад, ровно в половине третьего ночи придет машина". Так было им сказано в Гибралтаре, где они останавливались по дороге в Мадрид.

Машина подъехала минута в минуту. За рулем сидел пожилой человек в широком берете, с крючковатым носом и отвислыми губами - похожий на старушку.

- Сакс, майор, - отрывисто представился он. - Поглядывайте назад, нет ли слежки. Я немножко покружил, чтобы проверить - нет ли хвоста. Берегите головы, буду делать крутые повороты.

Машина обогнула угол Ботанического сада, проехала мимо Южного вокзала и миновала небольшую площадь.

- Впервые здесь? - спросил Сакс. - Следите за дорогой, буду объяснять, чтобы вы лучше ориентировались. Мы только что проехали плаца де Тирсо де Молина. Сейчас свернем направо и поедем по Калье де Толедо. А сейчас выедем на Пуэрто дель Соль - центр столицы.

Они выехали на овальную, залитую электрическим и неоновым светом площадь.

- Жизнь бьет ключом в такой час... около трех ночи, - удивился Пимброк. - Когда же они спят?

- Здесь принято шляться в это время, - сказал Сакс. - От этой площади начинаются десять улиц.

На площади и большой улице, идущей от площади, - Калье де Алкана фланировали офицеры и штатские. Офицеры поблескивали серебряными касками с хвостами и золотыми эполетами. У ворот одного особняка, похожего на старинный храм, стоял сторож в широкополой черной шляпе, с пикой и огромной связкой ключей. И ярко освещенная площадь, и сверкающие офицеры в касках и треуголках, и средневековый сторож - все напоминало театральный спектакль.

Они поехали налево, мимо здания военного министерства, находившегося на возвышении, в саду. Затем выехали на площадь, посреди которой стоял памятник Колумбу, свернули налево, через несколько кварталов еще раз налево и поехали по Калье де Хор-талес. Затем покатили направо по широкой Гран-Виа. Сакс замедлил ход машины. За ними никто не ехал. Можно было начать разговор.

Эймз сообщил, что они устроились хорошо. Эймзу, то есть лорду Харрогету, богатому коллекционеру картин и путешественнику, отвели люкс из четырех комнат в бельэтаже отеля, его личному секретарю - каморку на третьем. Два дня посвятили прогулкам по городу, посещению музеев и магазинов, торгующих картинами. В ресторане отеля к Эймзу подошел испанец и предложил несколько картин Шагала и Делоне.

- Дал визитную карточку? - спросил Сакс.

- Нет, похлопал по карманам и сказал, что нет. Пробормотал фамилию... не разобрал - среднее между Лопе де Вега и Сиерра-Гвадаррама.

- А как выглядит?

- Кругленький, толстенький, глаза навыкате.

- Это Лопес Серрано Аградо. Советую не отгонять его. Это настоящий комми, и его можно использовать.

- Я посоветуюсь с кем-нибудь из местных меценатов. У меня есть рекомендательное письмо к этому, как его... Фицу Джейму... - Эймз кивнул Пимброку: - Ну-ка, секретарь!