Кобун

— Этот перспективный юноша высказал просьбу. Он хочет войти в Семью, принести клятву… Я внимательно изучил все потенциальные риски и хочу обсудить его предложение с братьями. На мой скромный взляд, плюсы от работы этого человека перевесят потенциальные минусы.

После Гото-сама слово взял Ханзо Ямасаки — кайчо Токио, второй человек по значимости в клане:

— Я побеседовал с Гото-сама, выяснил детали. Тэкеши Исии родился в бедной семье, среди молодежи района пользуется уважением. У него в планах расширить влияние среди местных неорганизованных банд, обеспечить нас дополнительными силами и попутно легализовать многие новые интересные направления. Это и поддержка босодзоку, проведение музыкальных фестивалей, восстановление связей со старыми кадрами общественных организаций. Кроме того, в момент ликвидации китайцев, Тэкеши-кохай спас жизнь одному из сятэй… Лично я не вижу препятствий, чтобы принять его в Семью.

Сэйдзё Инагава, внимательно слушавший выступавших, спросил. Оябун не зря был главой клана, он сразу вычленил главное:

— Насколько я понимаю, для простого человека нет каких-либо проблем. Но если уважаемый Гото-сама поднял этот вопрос на столь высоком уровне, есть подводные камни. В чем проблема?

— Он начинающий абэноши, — склонил голову старик.

— Мы не принимаем в Семью одаренных! — фыркнул Джуничи Мацуда, бутё Осаки. Рыхлый и вечно потеющий здоровяк, мечтающий подняться в иерархии клана как можно выше и конкурент Ханзо Ямасаки. — С ними одни проблемы! И правительство не одобряет, если кланы принимают абэноши в свои ряды.

— Разве мы пляшем под дудку правительства? — приподнял бровь Гото-сама. — Кроме того, хочу спросить, чем провинилась наша Семья, если мы должны плестись в хвосте у остальных?.. У Ямагути-гуми трое одаренных, насколько мне известно. Из них один занимает пост бутё. У Сумиёси-кай — четверо. Все слабосилки. У нас же нет ни одного…

— Что известно про его дар? — уточнил Инагава-сама.

— Дар огня, единичка-минус. Направлен для развития в местный госпиталь. Вполне возможно, что за ближайшие пару лет выгорит. От официального обучения в лицее отказался, остался дома.

— Самостоятельный молодой человек?

— Да, оябун. Сын рыбака, сейчас живет с опекуном. Мать умерла давно, отец погиб в море два года назад. У парня светлая голова и четкое понимание будущего пути… — Оглядевшись, старик продолжил: — Может быть у братьев сложилось превратное представление о моей просьбе. Кто-то может подумать, что я таким образом пытаюсь возвысить Йокогаму и Токио в ущерб другим ветвям клана… Но мы все — одна Семья. Мы все работаем на общее благо. А еще я уже очень стар. Мне осталось не так много… Хочу, чтобы в моем районе Инагава-кай была сильной даже после того, как уйду за грань. Нам надо опираться на молодых. Брать свежую кровь, чтобы выживать в вечной борьбе с другими.

Джуничи Мацуда насупился, но возражать не стал. Одно дело — следовать традициям, которые давно нарушают другие кланы. И совсем другое — идти против интересов Семьи. Хитрый Гото, как все повернул!

Убедившись, что больше никто не хочет обсуждать поднятый вопрос, глава Инагава-кай вынес решение:

— Мы не хуже других кланов. И я поддерживаю Гото-сама. Новые люди, верные Семье, никогда лишними не будут. Тем более человека со столь говорящей фамилией… Тэкеши Исии можно принять в Инагава-кай.

* * *

Решение о новых операциях Риота Кикути принимал лично. Потому что обладая всей доступной информацией можно правильно оценить риски и просчитать последствия. Поэтому командир боевой пятерки докладывал с глазу на глаз в кабинете босса:

— У нас появилось оптимальное окно для операции «Вопрос». Завтра оба фигуранта вместе с друзьями едут на пикник с ночевкой в Сагамихара. Горная местность, лагерь недалеко от реки. После завершения допроса мы инсценируем несчастный случай на воде. Подростки сорвались с обрыва, их унесло вниз по течению. Препараты «Ти-се-той», распад в течение трех часов. Когда тела обнаружат, никаких следов воздействия.

— Пути отхода?

Взяв протянутую папку, Кикути пробежал глазами по схемам и столбцам иероглифов. Закрыв, вернул ее обратно:

— Утверждаю. Отчет о результатах мне лично.

— Хай, господин.

* * *

Сплю. Ем. Снова сплю. К вечеру субботы выползаю на кухню с помятым лицом и натыкаюсь на опекуна.

— Хорошо отдохнули?

— Да, Аки-сан. Ноги до сих пор болят, так натанцевался.

— Надеюсь, ты не пил много пива?

— Я его вообще не пил. Я не пью спиртное, своей дури хватает, — лезу в холодильник, добываю пакет с лапшой. — Надо будет в магазин сходить, продуктов купить. Завтра с утра займусь… И, Аки-сан, может морозильную камеру купим? В подсобке место есть. Кое-что туда переложим, а то даже припасы толком распихать негде.

— Камера стоит дорого.

— Я посмотрю, что можно сделать для этого.

В отличие от меня, опекун от пива не отказывается. Приканчивает бутылку, добывает следующую и предупреждает:

— Завтра с утра по делам уйду. Буду к вечеру.

— Понял. Зонтик не забудьте, Аки-сан. Дождик вроде обещали.