Кобун

— Можешь меня по башке стукнуть, Тэкеши-сама, но я так скажу. Про тебя в районе говорят, что серьезный человек о себе заявил. Сдачи дает, если кто пытается обидеть. С людьми разговаривает, нос не задирает. Хотя официально признан абэноши. А у них после инициации часто крышу сносит… Ты же дома остался. Нас на чужаков не променял… Я прошу дать нам время до завтрашнего утра. Надо с ребятами в деталях все обсудить.

— Страшно старую жизнь бросать, Горо-сан?

— Страшно. Там все привычно и известно. А все новое — оно обычно пугает. Надо переварить сначала, как и что будет. Даже если банда решит разделиться, никого принуждать не станем. Но — я прошу дать нам подумать.

— Чего думать, — шепчет Сузуму, за что ему тут же прилетает подзатыльник от сидевшей рядом Чихару:

— Ша, малолетка, оябун говорит!

«Малыш Эндо» чешет затылок, но замолкает.

Поднимаюсь:

— Это очень хорошее решение, Горо-сан. Правильное. Телефон мой у тебя есть. Что бы вы не выбрали, мы все равно остаемся друзьями… Кстати, ты так и не сказал, чем хочешь заниматься. Я бы предложил тебе должность вакагасира. Потому что хочу постепенно перетянуть к нам с улиц всю перспективную молодежь. Зачем им рожи бить друг другу и мелочь у малолеток трясти, если мы сможем предложить куда больше? А самое главное, я смогу сгрузить на тебя кучу проблем, которыми иначе пришлось бы заниматься самому.

Смеются. Весело им, лоботрясам. Они еще не понимают, что как только каждый займется чем-то интересным, как только впряжется в реальную работу — так все эти понты дешевые и закончатся. Свое дело — оно такое, оно пожирает тебя без остатка. И награждает сторицей по итогам.

Выбираюсь из-за скамьи, народ кучкуется напротив. Гора Кудо громко хлопает три раза в ладоши и склоняется в глубоком поклоне. Смех тут же стихает, остальная банда повторяет за оябуном. Кланяюсь в ответ. Через десять секунд выпрямляюсь и окончательно прощаюсь:

— Дзя мата! Горо-сан, жду твоего звонка завтра. И не забывайте, мы все равно друзья. Потому что только друзей можно припахать забесплатно.

Выпрямились, улыбаются. Все, мне пора. У меня еще куча разного в планах.

Возвращаюсь к машине, Масаюки уже дверь открыл. Пора ехать.

Глава 13

Чуть подальше от склада нашли место, приткнули там машину. Телохранитель пытался было идти со мной, но я его оставил в машине:

— Все нормально, Масаюки-сан. Просто тебе туда пока нельзя. Как определишься, тогда тайн от тебя не останется.

Конечно, тайны будут в любом случае. Но шифроваться от человека, прикрывающего спину, уже не придется на каждом шагу. Это за границей криминал запросто может переметнуться ради хорошей жизни к тому, кто заплатит больше. У японцев с этим куда все серьезнее. Дав присягу, они ее не нарушают. А каждый единичный случай предательства потом служит лишь подтверждением — таких уродов не любят, их презирают и стараются уничтожить при первой возможности. Интриговать, плести заговоры, резать глотки друг другу — это в порядке вещей. А вот нарушить данное слово — фу таким быть.

Через полчаса возвращаюсь, нагруженный наличкой. Когда ангар отремонтируем, обязательно нычку сделаю и туда большую часть перетащу. И еще несколько закладок по городу, на всякий пожарный. Жизнь — она ведь забавная. Вчера у тебя была белая полоса, сегодня черная, а завтра полная задница. Так что не забывай подготовиться на всякий пожарный.

— Уф, нормально. И это еще не лето, как бы я по жаре бегал из конца в конец Йокогамы… Поехали, Масаюки-сан. Нам сейчас в гости к Кэйташи-сама. Платить и документы получать.

Деньги потратить очень легко. Вот вроде только-только у тебя в сумке лежали тяжелые бумажные «котлеты», а вот ты почти девяти миллионов лишился. Раз — и чей-то годовой заработок сменил хозяина. Пролистал пачку подписанных документов, сложил в папку и попрощался с Мурата-сан:

— Домо аригато, все на высшем уровне! Если что-то от меня понадобится, обязательно обращайтесь!

Вряд ли бухгалтер посмеет на меня выходить через голову начальства, но контакты нужно заводить везде, где есть такая возможность. Может, позже кого-нибудь посоветует на будущее свободное место. В клуб обязательно специалиста придется нанимать.

В коридоре меня перехватывает Кэйташи-сама. Разглядывает баул, даже недоверчиво колупает его пальцем:

— Это у тебя что?

— Кошелек. Деньги в нем ношу.

Смотрит на меня, на мой попсовый дизайнерский костюм, затем на черный баул «мечта челнока» и давится смехом:

— Ты с ЭТИМ по городу ходишь?!

— Не хожу, катаюсь. Точнее — меня катают. Это лишь нищеброды разные на «бэхах» сами за рулем сидят.

Можно подумать, мне есть куда кучу наличных пристроить.

— Так, пойдем. Не позорь меня, другие сятэй засмеют.

В кабинете открывает один из шкафов, достает оттуда серебристый кейс. Ну, как сказать — кейс. Скорее даже чемодан, только маленький. С нашими дипломатами, в которых барахло таскали в прошлой жизни, мало пересекается. В него их две-три штуки можно безбоязненно спрятать. Солидная штука. Без колесиков, но с массивной ручкой и номерным замком.