Кобзарь: Стихотворения и поэмы

«Петрусь! Сынок мой! Друг мой милый!
Спаси меня! О, дай мне силы!
Из сердца выгони тоску!
О матерь божия! Раскуй
Мою ты душу!» И рыдала,
Отца и мать — все проклинала
На белом свете. А Петрусь,
Невинный сын ее приемный,
В саду в аллее полутемной
Один скитался поутру,
Мурлыча арию. Не знала,
Что делать пани, все страдала,
Все мучилась: ну как ей быть
И что поделать ей с собою!
Проститься с жизнью молодою.
В колодец броситься, разбить
О стену голову…
«Поеду в Киев, там, быть может,
Мне облегченье принесет
Молитва пресвятая… Боже,
Меня молитва не спасет!
Я брошусь в Днепр — лишь он поможет».
Молите господа, дивчата,
Чтоб не могли вас так просватать.
Чтоб замуж мать не отдала
За генерала, за палаты
Насильно вас не продала.
Влюбляйтесь, милые, весною!
На свете есть кого любить
И без корысти. Молодою,
Пренепорочною, святою
И в тесной хате будет жить
Любовь простая ваша, будет
И средь могильной темноты
Стеречь покой ваш. Что же будет
С превосходительной? Что ж ты,
Что ж сделаешь теперь с собою,
С своею божьей красотою?
Кто охранит покой твой, сон,
Украденный твоим Петрусем?
Иль сам архистратиг? И он
Не охранит теперь. Боюся,
И рассказать боюсь теперь
Твое грядущее…

Ты в Киев ездила, молилась
И у Почаевской была,
Да не спасла она от зла, —
Не помогла святая сила.
Ты долго плакала, молилась
И бросила. И увезла
Змею на сердце — не отраду,
Да в пузырьке немного яду.

Три дня не ела, не пила
И не смыкала глаз три ночи,
И карие ввалились очи,
И губы ссохлись, и, шепча,
Смеясь, в ночной бродила час.
Неделю так себя томила,
А после яду развела,
И генерала напоила,
И спать, управившись, легла.
«Могила старому готова,
А я приму здесь молодого
Да буду жить себе да жить,
Петруся милого любить», —
Подумала или сказала,
Хотела спать, глаз не смыкала,
Ждала рассвета и дожить
До света божьего боялась.

И колокол ударил глухо,
Гудит заупокойный звон;
Среди народа ходят слухи,
Народ спешит со всех сторон
Проститься с паном. Гул гудит,
Народ к покойнику валит.
Все шепчутся про отравленье.
Не иначе — судейских ждут.
Вот все притихло на мгновенье.
Приехали; ножи берут,
И тело мертвое вскрывают,
И в животе находят яд.
Народ толпою присягает,
К допросу приступает суд:
«Теперь скажите, христиане,
Кто отравил его?» Гудят,
Как звон далекий: «Пани, пани!» —
В один все голос говорят.