Кочевая жизнь в Сибири

В свете сальной свечи, горевшей на полу, можно было различить очертания низкого пустого помещения площадью около ста квадратных футов, сложенного из неотёсанных брёвен, без единого отверстия для воздуха или света. Каждый квадратный дюйм стен и потолка был абсолютно чёрным от дыма, которым была заполнена комната в процессе обогрева. В одном конце помещения возвышалась большая груда камней с углублением для костра, а в другом – несколько широких деревянных ступеней, которые, казалось, никуда не вели. Как только огонь погас, дымоход был плотно закрыт, и груда горячих камней теперь излучала яростный сухой жар, который делал дыхание болезненной необходимостью, а испарину – малоприятной неизбежностью.

Дух, руководивший этим адским местом пыток, вскоре явился в лице длинноволосого голого камчадала и стал поливать раскалённые камни водой, отчего они зашипели, как паровоз, а пламя свечи стало синим в туманном ореоле. Я думал, что это раньше было жарко, но это была просто сибирская зима по сравнению с температурой, которую вызвали эти манипуляции. Мне показалось, мои кости сейчас лопнут от жара.

 Подняв температуру в бане градусов до ста, туземец схватил меня за руку, уложил на нижнюю ступеньку лестницы, добросовестно облил меня всего мыльным кипятком и принялся разминать так, как будто намеревался окончательно разделить меня на мои исходные составляющие. Я не буду даже пытаться описать количество, разнообразие, и дьявольскую изобрета­тельность пыток, которым я подвёргся в течение следующих двадцати минут.

 Меня катали, колотили, остужали холодной водой и обжигали горячей, били связкой березовых веток, скребли шершавыми, как кирпич, пучками пеньки, и, наконец, положили отдышаться на самой высокой и горячей ступеньке лестницы. Облившись холодной водой, я положил конец этим мучениям и страданиям и, ощупью пробравшись в прихожую, стал одеваться, стуча зубами. Вскоре ко мне присоединился майор, и мы вышли из бани, чувствуя себя бесплотными духами.

Из-за позднего часа мы были вынуждены отложить посещение церкви на неопределенное время, но мы и так позабавились достаточно для одного дня и потому вернулись домой, довольные, если не восхищенные, камчатскими чёрными банями.

Весь вечер мы расспрашивали жителей деревни о северной части полуострова, о том, что нужно, чтобы путешествовать там, где кочуют коряки, и ещё до девяти часов легли спать, чтобы на следующее утро выехать пораньше.

Глава XII

Путешествие по реке Еловке – Разговор вулканов – «О, Сусанна!» – «Американский» язык  – Трудный подъём.

В способах передвижения, которые мы должны были применять во время нашего путешествия по Камчатке, было большое разнообразие, и этим, быть может, в значительной степени объяснялось то чувство новизны и свежести, которое за три месяца нашего путешествия по полуострову никогда полностью не исчезало. Мы, в свою очередь, испытали как удовольствие, так и усталость от китобойных лодок, лошадей, плотов, каноэ, собачьих и оленьих упряжек и снегоступов; и как только мы начинали уставать от удовольствий и выяснять неудобства одного, мы знакомились с другим.

В Ключах мы оставили плоты и пересели в долблёные камчадальские челны, которые легче было вести против быстрого течения реки Еловки, по которой нам предстояло теперь подниматься. Наиболее заметной особенностью этого вида судов, и весьма примечательной, является решительная и хроническая склонность переворачиваться кверху дном без малейшего видимого повода. Один надежный источник сообщил мне, что незадолго до нашего прибытия на Камчатке опрокинулась лодка из-за неосторожности камчадала, положившего складной нож в правый карман, не положив соответствующего веса в левый, и что камчадальский способ пробора волос посередине возник из необходимости сохранять равновесие во время плавания на этих челнах. Я был бы склонен усомниться в этих замечательных и не совсем свежих историях, если бы не надежность и безупречная честность моего осведомителя, мистера Додда. Серьезность темы – достаточная гарантия того, что он не станет шутить над моими чувствами, превращая их в повод для розыгрыша.

В субботу утром мы позволили себе поспать гораздо дольше, чем было положено, и спустились к берегу только к восьми часам.