Кочевники неба

И только мысль о том, что последует дальше, помогала пережить все тяготы. Крестьянин в засуху так не ждёт дождя, как Варэк – часа, когда крушт начнёт покачиваться, давая тем сигнал к прекращению рыбной ловли.

Пока одни общинники убирали сети и последнюю разделанную рыбу, другие проверяли, надёжно ли задраены двери Квартириуса, где недовольная малышня тщетно требовала принять участие в намечающемся веселье.

И вот он – долгожданный момент. Крушт раскачивается всё сильней и сильней, а потом происходит то, что способно примирить на один вечер даже такого парня, как Варэк Непоседа, с дорогой небесного кочевника.

Сколько ни готовься к нырку, всё равно в рот да попадёт немного воды. Сколько ни настраивайся, всё равно погружение застанет врасплох. Сколько ни вспоминай предыдущие купания с круштом, как тебе было тогда хорошо, холодные брызги заставят вжаться в панцирь, вцепиться в ремни и пожелать, чтобы ничего не происходило. А потом, греясь с другом возле сопл, лениво считая звёзды и болтая ни о чём, лишь смеёшься внутри над этим сиюминутным желанием. И не знаешь, что было лучше: оглушающий всплеск или подводная тишь; ужас и восторг, слившиеся воедино в первую секунду смены стихий, или блаженство, растекающееся по мышцам в последующие, когда тело теряет вес, а кожа словно перестаёт существовать.

А может, вся соль во внезапно подступающем страхе, что сейчас воздух в лёгких закончится, и облегчении, когда крушт успевает вынырнуть? Не в погружении в чужую стихию, а в радости освобождения из неё? Не окунуться в воду с головой, а, вцепившись до боли в ремни, с радостным визгом подставлять тело её потокам, стекающим с хитинового панциря – не это ли истинное блаженство?

Варэк не знал ответа, но был точно уверен, что самостоятельное купание в горячих источниках Сонной Долины никогда не сравнится с той серией нырков и выныриваний, которой крушт завершает день на озере. И почему Молчуну было бы не помолчать этой чудесной ночью?

– Как ты думаешь, почему Рами бежала днём?

Варэк предпринял отчаянную попытку сделать вид, что не услышал вопроса. Но Лилле был неугомонен:

– Она не коренная круштанка. Она не обладает нашей ловкостью. Ей было легче спуститься ночью по верёвке, когда крушт едва идёт. Тем более, с ребёнком на спине. Да и улизнуть от спящего мужа намного проще, чем от бодрствующего.

– Лилле, отстань! Я здесь как бы отдыхаю, не заметил?

Лилле послушно умолк. Но своё дело паршивец сделал. Как бы Варзк не поворачивался к соплу то одним, то другим боком, прежней неги как не бывало.

– Извини меня, – тихо сказал Лилле, почувствовав, что натворил.

– Подавись своими извинениями! – прошипел Варэк. – Словно не знаешь, как я люблю купания крушта!

– Что? – Лилле даже приподнялся на локте от удивления.

– И ты тоже? Я думал, ты притворяешься, думал, тебе всё на круште противно.

– Вот тебе и лучший друг! – обиделся Варэк. – Да, да, да! Кричать с каждым нырком и визжать с каждым выныриванием – не один ты так любишь. Я тоже так люблю. Это единственное, что заставит меня скучать по крушту.

Он хотел добавить ещё и «кроме тебя, конечно», но потом из мести решил промолчать. Но Лилле был так озабочен Рами, что не заметил, как ему пытается досадить друг.

– Так всё-таки, Варэк? Что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, она надеялась, что ночью крушт повернёт в сторону её страны. Но крушт прошёл мимо. И её силам настал предел.

Варэк выпрямился и посмотрел сперва на звёзды, а потом на поверхность озера, блестящую от света его миниатюрных обитателей, и задумчиво сказал:

– Мне кажется, она бы утопилась, если бы не сбежала.

Настала долгая пауза, после которой Лилле поинтересовался, известно ли Варэку, кем была Рами в нижнем мире.

– Да мне-то почём знать?.. Её муж никогда об этом не говорил, а сейчас, сам понимаешь, спрашивать неудобно.

Разговор был неприятен Варэку. Он не понимал, как парень, которого Рами назвала человеком с тонкой душой, не чувствует, что после неприятного происшествия это озеро – подарок судьбы. Вместе с водой с кожи будто стекли все тревоги и заботы. Если днём только и разговоров было, что о таинственной пропаже Сына Антилопы и Рами и чудесном спасении малыша Малле, то к ночи если что и обсуждали, то улов. Даже муж Рами забыл о пропавшей жене, радуясь тому, что вместе с ней не потерял и сына.

– А ты помнишь, как она была одета, когда впервые взошла на крушт?

– Откуда? Я совсем маленьким был.

– Я тоже был маленьким. Но помню. Её одежда была украшена блестящими камнями. В нижнем мире блестящие камни – признак влиятельных людей. Там всё по-другому. Там живут не общиной, где все равны. Там есть те, кто ниже, и те, кто выше. Я не о росте, я о положении в обществе. Одни всегда живут хорошо, а другие – всегда плохо. Неужели тебе хочется туда?

– Да, хочется!

– Почему ты так уверен, что окажешься в итоге среди тех, кто живёт хорошо, а не плохо?

– Потому что достоин этого!

Лилле закрыл глаза и сжал губы. Варэк приготовился услышать самое главное. Но Лилле даже после паузы продолжал идти окольными путями: