Кочевники (СИ)

Произнес и направился к братьям. Кайрат заметил у Урнура на лице фальшивую улыбку. Явно не хотел тот встречаться с теми. Ягычи невольно улыбнулся. Вполне возможно, что там сейчас сидел будущий Великий хан Ченгези. Посмотрел на сидевших на лавке полководцев и приметил среди них Язима. Тот махнул рукой, ягычи присоединился к нему.

Между тем зал стал наполняться народом. Мимо Кайрата прошли три судьи. Один вел дела связанные с военными преступлениями, второй занимался делами гражданскими, третий разрешал споры между улусами. Проследовали мудрецы, в основном китайцы, но попались среди них пара арабов. Затем зал наполнился шумом и Кайрат-бек понял, что пришли принцы и принцессы. Этих утихомирит только появление хана Улукбека. Все случилось именно так, как и предполагал ягычи. Шум стих, когда в дверях появился один из офицеров охраны и доложил о прибытии правителя.

Дверь открылась, и в зал вальяжно вошел хан Улукбек. Он шел, медленно оглядывая присутствующих. Остановился около сыновей и грозно посмотрел в их сторону. Ничего не проговорил. Сел на свой трон.

— Я собрал вас здесь, — проговорил хан Улукбек, — чтобы сообщить, что время мое пришло. Я должен собираться в дальний путь, меня уже давно ждут наши предки. Я стар и уже не способен нести возложенную на мои плечи миссию.

Кайрат невольно вздрогнул, он, конечно, понимал, что братьев, правитель созвал непросто так. Когда-нибудь Сумум-бек созовет своих сыновей и вот так же скажет, что пора. Затем сядет на старого коня и уедет в горы, туда, где обитают души предков, туда, где он найдет свой последний приют. Такая же судьба ждет почти всех, кто прожил более шестидесяти смен времен года.

Между тем хан продолжал говорить:

— Увы, но выбрать наследника, что смог бы управлять всей планетой без склок и вражды, в мире и согласии, среди детей своих я найти не сумел. Поэтому готов выслушать предложения. — Он посмотрел на хатун, ту, что была сейчас старшей женой, — Что скажешь, Дэлбээ?

Кайрат не сомневался, что та хотела бы видеть в роли Великого хана сына своего Улзия. Женщина вставать с кресла не стала, а посмотрела на мужа и произнесла тихо, чтобы только он слышал ее и больше никто.

— Ты знаешь мой ответ, хан.

Улукбек кивнул.

— Я так и предполагал, — молвил он, — теперь ты, Бадма.

Бадма была матерью хана Урнура. Она, как и Дэлбээ, так же мечтала видеть на троне свое чадо. Женщина встала с кресла и поклонилась супругу.

— Хан, — громко произнесла она. Улукбек вздрогнул. — Ты знаешь, что для меня важнее в первую очередь интересы государства.

Правитель кивнул и улыбнулся.

— Поэтому мой ответ удивит, наверное, всех присутствующих, кроме тебя. — Женщина оглядела зал, — Но я бы хотела видеть наш мир в крепких руках отважного человека способного противостоять тем трудностям, что в будущем, вполне возможно, свалятся на наши головы. И я в этом зале пока не вижу никого, кто способен управлять с умом и долго. Суйбаши Шахрух уже стар, и скоро проследует за тобой, — Кайрат заметил, как тяжело вздохнул брат великого хана, — дети твои, особенно трое старших, готовы глотку друг другу порвать даже из-за пустяка. Другие слишком молоды и не опытны. Поэтому лично я жду — знака Небес. И пусть правит избранный. На то будет воля Небес.

Она замолчала. Опустилась в кресло и посмотрела на Улукбека. Тот молчал. Он взглянул на суйбаши, улыбнулся и спросил:

— Ну, а ты что скажешь, брат?

Шахрух поднялся с кресла.

— Хатун Бадма права, о Великий хан, — проговорил он. — Все в руках наших предков. Как скажут они, так и должно быть. Если найдут они среди горожан, кочевников, воинов достойного, так-так тому и быть. Я стар, а дети твои как шакалы, готовы глотки друг другу перегрызть.

Улукбек вздохнул. Он уже обратил внимание, что даже сейчас сыновья его готовы друг друга поколотить. Сдерживало их только присутствие людей, в чьих глазах они могли бы потерять последнее уважение, что еще оставалось.

— Хорошо, — проговорил правитель. — Видно другого выхода у меня нет. Дервиш, говори.

Но Ширэ Джиладкан ничего сказать не успел. Все произошло мгновенно. Мэнэр вышел на середину зала и проговорил, громко и отчетливо, чтобы все слышали:

— Править ханством должен — я!

Улзий тут же оказался возле брата. Схватил того за грудки.

— Ты мерзкое отродье, — вскричал он, — сын беспутной женщины и раба. Ты не достоин править. Если кто и должен стать Великим ханом, так это я.